Олаф обстоятельно, смакуя все подробности (даже если они и не имели прямого отношения к обсуждаемой теме) рассказывал о сути упомянутых явлений, цитируя отдельные главы соответствующего учебника почти дословно, - так, что в конце концов даже Саграно не выдержал.
- Книгу читал, вижу прекрасно. А формулу хоть одну знаешь?
Пришлось бедному шведу перечислять ещё и их.
- А пробовал хоть раз применить их на практике?
- Да, сэр.
Последнее слово, тысячекратно умноженное эхом, бумерангом ударило ему по ушам, оглушив на мгновенье.
- Сколько раз можно говорить: при обращении к преподавателю следует использовать титул, а не какие-то безобразные словечки! Повтори!
- Да, Великий Мастер, - смиренно отозвался Олаф.
Дон Фердинанд-Энрике немного успокоился.
- Так-то лучше. И что конкретно ты пытался провернуть с помощью своих магических сил?
- Передвижение предметов. Правда, без особых успехов.
- А это мы сейчас проверим.
Из кармана плаща волшебник извлек большую серебряную монету – старинную, с профилем какого-то короля на одной стороне и завитушками геральдического символа на другой, и положил её на ближайшую парту.
- Вот. Попробуй, не прикасаясь руками, сдвинуть с места.
- Zeind avdienns butkun fums kevarg, - старательно, но безрезультатно произнес скандинав.
- Не так! Читаешь заклинание, а мысли неизвестно где! Небось разглядываешь симпатичных студенток (Олаф слегка покраснел, в зале послышались смешки). Тебе необходимо полностью сосредоточиться на действии, которое должно выполнить заклятие, если хочешь, конечно, чтобы оно вообще осуществилось! Отключись от всего постороннего, и думай только о цели! Готов повторить попытку?
Ещё раз – результат тот же. Саграно нахмурился.
- Ладно. Я упрощу задачу, поставив монету на ребро. Пусть покатится, или опрокинь её.
Олаф наклонил голову и зажмурился, медленно и с расстановкой произнося слова. Каждое последующее звучало чуть громче предыдущего, и он почти физически почувствовал, как они обретают всё большую силу. Ни преподавателя, ни товарищей не существовало для него в тот момент; лишь монета, выросшая в сознании до размеров громадного, в полтора человеческих роста, валуна, преградившего путь, и чтобы двигаться дальше, нужно любыми усилиями столкнуть его с дороги…
- Так-то лучше!
Открыв глаза, Олаф обнаружил, что монета лежит под партой. Зал зааплодировал.
- Теперь понял, как надо творить волшебство? Вот и действуй дальше в том же духе! А пока свободен.
Пройдясь взад-вперед по кафедре, Великий Мастер пробурчал себе под нос:
- Что-то мы забыли поговорить про иллюзии.
На этот раз его выбор пал на Жанну.
- Вот кто расскажет нам о принципах сотворения иллюзий. Покажите всем, что, кроме выдающихся анатомических подробностей, у ваших мозгов тоже хватает извилин – хотя бы на простейшие формулы.
- Иллюзии, Великий Мастер, - чарующим голосом отвечала француженка, ничуть не смущённая грубоватой манерой общения сурового преподавателя, - есть ирреальные видения, воспроизводящие фрагменты окружающего мира или образы живых существ. Иллюзии бесплотны и, как правило, не могут причинить физический вред; их главная цель – удивить, напугать или сбить с толку. Существуют два принципиально различающихся класса иллюзий. Один из них создается напрямую магией внушения, и видения будут выглядеть так, как того пожелает колдун. Другой в качестве основы использует формулу Обманчивый Взгляд, и попавший под действие чар человек увидит реальность не такой, какой её воспринимают органы чувств, а искаженной – как подскажет воображение, активация которого также является составной частью формулы. Эффект заклинаний второй группы во многом напоминает действие наркотиков – без эйфорической компоненты, разумеется…
Вновь смешки в зале.
- Тихо! – рявкнул Саграно. И, переключаясь обратно на студентку, - продолжайте, мадмуазель Люсти. Мы внимательно слушаем. Поясните, пожалуйста, мысль о том, что иллюзии, согласно вашим словам, как правило, не могут причинить физический вред. Значит, допускаете возможность воздействия их не только на разум, но и на тело?