- Такая вот приключилась история, - закончил Мастер Халид своё повествование. – Сразу после того Сафар отказался от обучения спиритизму и ушел в Целители. Как сказал, решил заняться благородным делом помощи людям, дабы после смерти не попасть туда, где имел несчастье побывать. Да и я под впечатлением пережитого моим товарищем никогда впоследствии так и не отважился отправляться в дальние путешествия по астралу. И, получив степень Мастера, почти не практиковал Серую магию. Вот моё истинное призвание! – библиотекарь показал на книжные полки.
Денис с большим интересом выслушал рассказ, и лишь теперь отважился задать вопрос:
- Получается, вашему товарищу так и не удалось достичь цели. Но что то был за артефакт, ради которого он рискнул отправиться в столь опасный путь?
- Во-первых, не факт, что нашёл бы купца вообще, даже если б и добрался до Озера Слёз: душа Ибрагима Руфайни могла к тому времени реинкарнировать, и сам он вполне мог жить среди нас в новом теле, с новым именем и, разумеется, не помня ничего из своей прошлой жизни. А что касается Лампы… это один из наиболее загадочных артефактов, созданных когда-либо; впрочем, кому удалось её изготовить, тоже едва ли узнаем. Богатый домовладелец из Багдада Фотах аль-Хазред просто первым упомянул о ней: если верить оставленным им записям, её привезли откуда-то издалёка и подарили ему в качестве забавной безделушки. Лампа уже тогда выглядела очень старой, слегка позеленевшей, и на ней была выгравирована надпись на неизвестном языке. Аль-Хазред во что бы то ни стало решил прочесть её и посулил большую награду тому, кто сможет сделать перевод. Многие пытались, но безуспешно; удалось лишь безвестному бродячему дервишу, не взявшему за свой труд даже медной монеты. Как сказал тот, народа, на чьём языке сделана надпись, уже не существует, и мало кто из ныне живущих способен понять их письмена. А гласила она, что лампа, будучи зажженной, откроет своему владельцу дорогу в рай.
- Наверное, при горении выделялись дурманящие пары.
- Твоё суждение вполне разумно, и я, когда услышал о ней впервые, подумал так же. Но разве причислили бы тогда Лампу к числу могущественных артефактов? В один прекрасный день домовладелец исчез, и поиски не дали ничего: никто не видел его ухода из дома, и все вещи остались на месте. В записях, оставленных им, ничего не говорилось о предполагаемом куда-либо путешествии, но упоминалось о чудесном видении мира, красотой сравнимого с райскими садами.
- Так, может, прямиком туда он и отправился?
- В физическом-то теле? Такое только в мифах возможно! Кончилось всё тем, что по истечении пятилетнего срока старший сын аль-Хазреда официально вступил в права наследства и сразу же избавился от Лампы, предполагая её причастность к исчезновению отца. Артефакт переменил несколько хозяев, большинство из которых также пропали бесследно. И вновь – либо из личных дневников, или из воспоминаний близких и друзей звучит легенда о мире, прекрасней которого нет.
- Может то один из миров Внеземелья?
- Не всё так просто, мой юный друг: описание того, без сомнения, полного чудес уголка каждый приводит своё, причём сильно отличающееся от других, что само по себе весьма необычно. Есть и другие странности: зажигавшие лампу упоминали, что встречали там юными тех, в реальности уже состарился или даже ушел из жизни. Поэтому многие считали - на Лампу и в самом деле наложено проклятие; скорей всего, аналогичного мнения придерживался и Руфайни, державший её при себе, но так и не решившийся пустить в ход. После его смерти следы артефакта затерялись, и где он сейчас, существует ли ещё вообще, никому не ведомо. Потому Сафар и направился на розыски – очень нам было интересно раскрыть связанную с Лампой тайну. Кое-кто, знаю я, до сих пор пытается её найти, но пока безуспешно.
Разговаривать со столь многомудрым собеседником, каким, несомненно, являлся Мастер Халид, было не только крайне интересно, но и весьма поучительно; единственным неприятным следствием оказалось то, что столовая уже успела закрыться.