А та в это время брала одну книгу за другой, перелистывала их и откладывала в сторону, убедившись в их бесполезности. Продолжалось это довольно долго, и в своих мечтах Ивашка уже благополучно сплавал на этот остров «Дохлого дракона», выкопал клад и, преспокойно вернувшись, домой, зажил счастливой богатой жизнью, рассказывая детям, а затем и внукам об удивительном приключении, произошедшим с ним и его друзьями.
- Итак, уважаемый моряк, - Ивашка очнулся от грёз, – не могу перевести я эту пластину. Она написана на каком-то древнем языке, на котором сейчас никто не говорит. И явыяснила лишь одно. Это не весь текст, а лишь маленький кусочек. Скорее всего, существует несколько таких пластин и чтобы их прочитать потребуется собрать их все и может даже воспользоваться магией.
Приключение нравилось Ивашке всё больше и больше.
- Давайте сделаем так, - после минутного раздумья предложила хозяйка. – Я перерисую эти значки или буквы и покажу одному старичку – моему учителю, может он что-нибудь посоветует, а вы попытайтесь хотя бы что-то узнать про этот остров «Дохлого дракона», и где он находится. А завтра в обед встретимся у меня и поделимся повестями.
Глава 2
Событие второе
Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут.
Цитата из книги «Библия. Новый Завет»
- Давайте, давайте, - сразу согласился Ивашка и, схватив Дюшку за ручонку, потащил к выходу из пещеры. Ему не терпелось быстрее пойти к Толстуну и выведать у него дорогу к этому «Дохлому» острову.
- Так, завтра в обед, - напомнила вслед гостям учительница и закрыла дверку.
Пластина прямо притягивала её. Натали, а так звали хозяйку пещеры и Дюшкину учительницу, взяла листок рисовой бумаги и стала аккуратно перерисовывать значки с пластины. И тут убедилась, что это не так просто. Буквы или значки представляли собой целое произведение каллиграфического искусства, и точно перерисовывать их было трудно, а делать приблизительные копии Натали боялась, вдруг та или иная чёрточка имеют большое значение. И тут она вспомнила детский способ перерисовывания таких пластинок. Положив на пластинку чистый листок бумаги, учительница стала штриховать его карандашом, в результате, когда весь листок оказался заштрихованным, на нём отчётливо выделялись буквы, в точности повторяя своих сестёр на табличке.
- Смотри, Леночка, как здорово получилось, - дочка внимательно осмотрела табличку и листок.
- Мам, сделай мне тоже такой листок.
- Зачем тебе? - удивилась Натали.
- А, вдруг ты потеряешь, а у меня тогда останется, - вывернулась хитрая девчонка, просто ей тоже хотелось иметь кусочек тайны.
И тут Натали сделала то, что в последствии ввергнет наших героев в целый ряд опасных приключений, которые не всегда хорошо заканчиваются.
Натали взяла ещё одну бумажку и карандашом сделала ещё одну копию с Ивашкиной или точнее уже Дюшкиной пластины. Леночка бережно взяла копию загадочного кусочка текста и положила в свой сундучок, ну у какого же гнома нет своего сундучка. Пусть это даже не взрослый гном, просто дочь гнома, скажем так гномочка. Сундучок у Леночки был не большой, но с искусно вырезанной резьбой и к тому же музыкальный, когда крышку открываешь, льётся тоненькая музыка, напоминающая перезвон колокольчиков. Как это происходит, никто Леночке объяснить не мог, отговариваясь тем, что сундучок сделали не гномы, а хоббиты, а те знались с колдунами.
В это время Ивашка с Дюшкой метались по всем пивным, барам и маленьким ресторанчикам на побережье. Везде отвечали, что Толстун только что был здесь, устроил скандал и был удалён из заведения. При этом на Ивашу бросались неодобрительные взгляды, дескать: «А не собираешься ли и ты тут наскандалить тут». Под этими взглядами Ивашку так и тянуло последовать примеру своего старого друга, но отважный гном тут же одёргивал себя, вспомнив о цели своего похода. Наконец в «Оранжевой луне» наши искатели кладов застали таки неуловимого Толстуна. Тот стоял посреди бара и, угрожающе закатав рукава, надвигался на высокого худого гнома с бородой какого-то непонятного болотно-зелёного цвета, одетого как одеваются жители Надветренных островов в шорты и майку ярко-красного цвета. Крик при этом стоял невообразимый.