— Здесь — нет. — Ритин вопрос злит его. Что это она думает — он в лесу, что ли, жил?
Рита ничего этого не думает, она говорит:
— Теперь-то они из Трептова отправляются. Летом, конечно.
— Из Трептова?
— Вон там, левее. Под мостом и дальше — так и доплывешь до Трептова.
— А ты каталась на таком пароходе? Я бы хотел.
— Поезжай тогда в Трептов.
— Я отсюда бы хотел. Прямо через город…
— Через город — это туда, — говорит Рита и показывает на высотный дом, туда, где шлюз.
Стефан спрашивает:
— А какая разница — везде сплошь дома.
Рита смеется. Прячет лицо в пушистый воротник. Может, ей холодно?
— Конечно, везде дома, — говорит она. — Сначала ты выезжаешь из города, а потом опять въезжаешь. И через шлюз ты опять в город попадаешь, до самой Фридрихштрассе. А там уже Западный Берлин.
Ишь ты, как здорово! Через шлюз, а там уже Западный Берлин. Так он себе примерно и представлял. Река Шпрее течет ведь с востока и через весь город на запад. Да это и по названиям пароходов и барж догадаться можно, которые ждут перед шлюзом: порт приписки Гамбург, а это значит уже запад.
— Ты была в Трептове? — спрашивает он.
— Летом. Но можно и зимой. Но тогда пароходы не ходят.
— А чего там делать, в Трептове?
— Парк большой. Можно погулять. В парке памятник советским солдатам.
— Памятник? — спрашивает Стефан.
— Я была там. Мы цветы туда носили. Целая делегация нас была. 7 Ноября.
— У нас тоже есть такой памятник, — говорит Стефан. — На Зееловских высотах. Там самые большие сраженья были. Но потом война скоро кончилась.
— Вы там жили? Поблизости? — спрашивает Рита после небольшой паузы.
— Когда еще война была?
Рита дает ему пинка.
— Остришь? Когда война была-то?
— Потому что ты спросила, будто я там в войну жил? Как будто я мог, понимаешь? Бабушка моя там жила.
— Близко от того места, где сраженья были?
— Не совсем близко, но и не далеко. Пушки она слышала, а ночью — небо все красное, снаряды, бомбы, пожар…
— Я знаю, — говорит Рита. — Мне моя тетя Аннеми рассказывала. Жуть…
— Она тоже там, на Одере, жила?
— Нет, почему? Она в Берлине жила. Война всюду была. Страшно, когда война, правда?
Так, как сейчас Рита, он об этом не думал. Только слушал всякие истории, видел и по телевидению. Но там-то война больше похожа на приключение. А вот сейчас из-за Риты и оттого, что они так с ней говорили, что-то надвинулось на него грозное, как тогда, когда он ночью видел небо в огне. Маленький он еще был, меньше Сабины. Они с бабушкой ехали на поезде. Бабушка держала его за руку: «Это они там железо плавят», — сказала бабушка. А ему было так страшно, он видел только, как полыхало небо, и через бабушкину руку чувствовал, что и ей тоже страшно.
— А ты долго у бабушки жил?
— Всегда. Я всегда у бабушки жил.
— Тебе там нравилось? Где тебе больше нравилось?
— Там.
— У бабушки?
— Да. И потом у меня там друг.
— Вот ты какой! — говорит Рита и вздыхает.
Долго они ничего не говорят. Вода плещется о каменный парапет, покачиваясь, проплывают утки, щелкают клювом, крякают…
— А я жила в Багдаде, — вдруг говорит Рита.
— В Багдаде?
— Три года мы там жили. Представляешь?
Нет, этого Стефан себе представить не может. Он даже не представляет себе, где Багдад находится. Далеко где-то, но где? Мог бы и спросить, конечно, но он говорит:
— И ты там жила?
— Да.
— Интерфлюгом летала?
— Летала. Но там, пока летишь, все время море.
— Какое? — спрашивает Стефан и сразу выдает себя: он не только не знает, где Багдад, он и моря не знает. Но Рита не расслышала его вопроса.
— Когда мы первый раз туда прилетели, я чуть не умерла — такая жара.
— А во второй?
— Там всегда жарко. Только зимой не очень. Месяца полтора. Зато дождь. Желтый дождь. Ты видел когда-нибудь желтый дождь?
— Не. А почему он желтый?
— Пустыня кругом. От песка из пустыни.
— А я читал про красный дождь, — говорит Стефан. — Правда, это когда-то давно было. И люди думали — это кровь, не дождь. А потом была чума. Болезнь такая, когда все умирают.
— Да что ты! — говорит Рита и тихонько вздыхает.
Вода плещется о камни, покачиваясь, проплывают утки, мимо проходит баркас с красными и зелеными огнями…
— Куда это они? — спрашивает Рита.
— Никуда. Патрулируют. Водная полиция.
— Ищут кого-нибудь?
— Кого им искать?
— Не знаю. Но может, правда ищут?
— Ясно, что могут и искать. Такое всегда может быть.