Когда они подходят к вагончику, из кастрюли валит пар и Артур как раз выловил головы и хвосты. Запах стоит такой, что кажется, вагончик парит в воздухе. Рита раздувает ноздри, как маленькая лошадка.
— Теперь чабера подсыпем, — говорит Артур и вытряхивает в кастрюлю из деревянной коробочки мелкие листики. Дождиком они падают в суп, некоторое время плавают поверху и исчезают. Артур, накрыв кастрюлю крышкой, снимает ее с огня, делает изящный полукруг и ставит на стол. Только теперь он заметил Риту. — Оказывается, у нас гость!
— Это Рита, — говорит Стефан. — Из Багдада.
— Почему сразу не из Константинополя? — растянув рот до ушей, спрашивает Артур. — Вы что, вместе в этой силосной башне живете?
— На третьем этаже, — отвечает Рита и, оглядываясь в вагончике, принюхивается. — Уютно у вас. Жить можно.
— Я так иногда и делаю, — говорит Артур, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, не зная, куда поставить тарелку с хвостами.
— Давайте я подержу, — предлагает Рита. — Можно попробовать?
— Можно, — отвечает Артур, но так, шутки ради — уж очень он удивлен, а Рита, еще не взяв тарелки, схватила рыбий хвост и давай его грызть своими маленькими белыми зубками.
— Откуда тебе это знакомо? — спросил Артур. — Ты же из Багдада?
— Ну и что?
— Там же пустыня. Никакой воды. Один песок.
— Нет, совсем не один песок. Там, например, Тигр. Багдад стоит на реке Тигр.
— Да ведь! — спохватывается Артур. — А широкий он, Тигр-то?
— Еще какой широкий.
— Такой, как наша Шпрее?
— Шире. В три, в пять раз шире. Река Тигр шире даже Эльбы.
— Стало быть, и рыба есть?
— Очень красивая, — говорит Рита. — Забыла, как она называется. Ее разрезают и кладут вокруг огня. Она похожа на теннисную ракетку, только больше.
— Не врешь?
— Жарят ее вечером, прямо на берегу. Придешь и покупаешь рыбу с пылу, с жару.
— А вкусная она?
— Белая, нежная.
— Разве на вкус не все равно, белая она или какая еще?
— Я вот различаю.
— Значит, врешь.
Тем временем Рита обгрызла один рыбий хвост, второй, потом и голову плотвы. Стефану тошно смотреть на это. Сам он никогда не обгладывает ни хвостов, ни голов. Рыбак Куланке ему всегда говорит: «Нет, не любишь ты рыбы». Риту бы увидел — обрадовался, как сейчас радуется Артур, даже руки сложил и все ждет, не съест ли Рита еще и третий хвост. А она, правда, и третий хвост и третью голову съедает и говорит:
— Я и есть совсем не хотела.
— И не надо. Там и нет ничего. Я же их по-польски варил. И не заметишь, как десяток проглотишь, — сказав это, Артур принимается доставать из кухонного шкафчика тарелки, чашки, миски — все разные, то белые, то разрисованные, с золотыми краями и цветочками, но ни одной без трещины или отбитого краешка. — Антиквариат! — гордо говорит Артур. — Повидали в своей жизни немало! Вон из тех старых домов. Мог бы хорошо продать. А теперь садись, ребята. Сейчас буду вам подавать, как в ресторане.
Они садятся за шаткий столик. Скамейка качается, да и пол — тоже. Артур садится на отслуживший свой век плетеный стул и говорит:
— Мимо рта не пронесите. Тут каждая ложка дорога!
Разливает он строго по справедливости — половник одному, такой же другому, и аромат распределяет с каждым половником. Никого не обнесет! Всем достается по два с половиной половника.
— Я поменьше воды налил, чтоб повкусней вышло. Приятного аппетита.
Столик качается, ложка за ложкой они уплетают уху. У Артура лоб в морщинах, волос почти нет, а те, что остались, вьются за ушами, как овечья шерсть.
— Вкусно? — спрашивает он и говорит вдруг, обратившись к Рите: — Что это у тебя за шапочка? Что, теперь все девчата такие носят?
— Это не моя, — отвечает Рита.
— Вашего напарника, — говорит Стефан.
— Товарища Воронье Гнездо? — Артур даже ложку роняет. — Как же это — такая маленькая?
— Его, его, — говорит Стефан. — Он потерял.
— Ничего удивительного. Такому не кепочку, а мешок из-под сахара надо на голову.
Рита смеется. Стефан ест молча. Ястребиные глазки Артура при последних словах сверкнули злым огоньком. Не любит он, должно быть, каноиста. Терпеть не может! Что ж, и так бывает. Но почему? Почему он сразу так злится?
— А вы откуда его знаете? — спрашивает Артур.
— Я его не знаю, — говорит Рита.
— Его шапочка у тебя ж на голове?
— Это я так, пошутила, — говорит Рита.
— Тоже мне, шуточки! Сидишь себе в чужой шапочке, а что, если она грязная? — вдруг говорит Артур.
— Новая ж совсем, — говорит Стефан.
— Новая, говоришь? Один раз надел — она не новая. Мало ли что можно подхватить.