— Ну и удивляйся, — говорит Губерт. — Давай зайдем?
— В этот? Недостроенный?
— По лестнице. Лестница там уже есть.
Стефан кивнул, но затем говорит:
— Нет, этого я делать не буду.
Так они и стоят и не знают, чего бы им еще такое сделать в последние воскресные часы.
— А теперь тебе можно домой? — спрашивает Стефан.
— С шестнадцати часов. Тогда мне обязательно надо идти. Мы кофе пьем.
— Тогда иди, — говорит Стефан.
Они подошли к забору, ищут лазейку, но пролезать не пролезают, потому что кто-то лезет им навстречу — Герман, отец Стефана!
Сначала показывается длинная левая нога, потом плечо и голова, весь протискивается, хотя ему и трудно — дыра узкая.
— Не ожидал! — рассматривая ребят, говорит Герман. — Макс и Мориц на стройплощадке! И что вы тут делаете?
— Ничего, — отвечает Стефан.
Отец поправляет куртку, кепка съехала набок. Кожаная, лепешечкой, сверху пуговка.
— Это Губерт, — представляет Стефан. — Я тебе про него рассказывал.
— И еще про гидрант, — добавляет Губерт.
— Вот ты какой, оказывается! А я тебя ни разу не видел.
— Я вас — тоже, — говорит Губерт.
— Всё эти большие дома! — говорит отец Стефана. — Можно годами жить и ни разу не встретить друг друга. А ты давно здесь живешь?
— Да, — отвечает Губерт. — Мы одними из первых переехали. Месяца два назад.
— Для нашего дома это уже рекорд. А что твой отец насчет гидранта сказал?
Губерт покраснел. Вопрос для него неожиданный. Он только пожимает плечами, говорить ничего не говорит.
— Ну, а что будет, когда придет счет? — спрашивает отец Стефана. — А счёт придет, это я вам точно говорю. За такое представление надо расплачиваться. Пожарные потребуют оплаты вызова, жилуправление тоже предъявит свои претензии. И вы оба должны будете платить. Каждый свою долю. — Сказав это, Герман смотрит на ребят, быть может, это он пошутил, но ведь Губерт не знает его и потому очень серьезно говорит:
— У меня есть немного денег. Я скопил.
— Превосходно. Ну, а что у вас сегодня на уме? Сейчас, я имею в виду.
— Ничего, — говорит Стефан. — Так, гуляем просто.
— Гуляете, значит. И очевидно, не первый раз здесь гуляете. А ведь за это штраф полагается.
— С кого?
— С родителей штраф. А ты думал — со строителей? — Герман сдвинул свою кепочку, приподнял и снова надел. — Ну, пока. Зашел посмотреть, как тут и что. Завтра в смену заступать.
Отец отправляется дальше, ребята — за ним. Похоже, целая делегация шествует по стройплощадке. Отец — эксперт, показывает почетным гостям новостройку.
Они останавливаются перед штабелем оконных рам, еще здесь лежат водосточные трубы, бетонные плиты и всевозможные ящики.
— Ну и ну! Возмутительно! Кто хочешь подходи и бери! — говорит отец Стефана.
Они проходят еще несколько шагов, опять останавливаются, стоят, смотрят на старый, полуразрушенный дом — торчит тут, как гнилой зуб, посреди огромной строительной площадки.
— Когда сдадим второй корпус, мы вон там, где развалину, третий ставить будем. Весь остров застроим! Еще потонет! — Он улыбается, и непонятно, шутит он или всерьез говорит — уж очень много новых домов строят на этом небольшом острове.
И в третий раз они останавливаются — здесь свободное место между заселенным домом-башней и недостроенным корпусом.
— Тут будет детская площадка, — говорит «эксперт». — Ребятам будет где играть.
— Наша, значит, — подхватывают «почетные гости». Смотрят направо, потом налево, будто и впрямь кое-что смыслят в этом и уже видят здесь готовую детскую площадку.
— Ну, как вам само место? — спрашивает Герман.
— Рядом с домом — хорошо! — говорит Губерт. — Недалеко ходить.
— А кому здесь играть? — спрашивает Стефан. — Нам, что ли?
— Таким детям, как Сабина, — отвечает отец. — Но и вам — тоже. Почему бы и нет.
Он меряет площадку взглядом, останавливается на недостроенном корпусе — он кажется огромным, даже мрачным на фоне ласкового предвечернего неба. Герман долго смотрит на него, потом снова переводит взгляд на будущую детскую площадку.
— Тени будет слишком много, — говорит он.
Тени? Где тени? Стефан и Губерт ищут глазами тень.
Солнца совсем не видно, оно уже спряталось. Где это отец тень увидел?
— Вторая башня будет загораживать от солнца всю детскую площадку.
— Это когда оно светит, — говорит Губерт.
— Ты, я вижу, в корень смотришь. Ясно, только когда оно светит. И когда оно светит ярче всего — оно вон там, за тот новый корпус прячется. Там — запад.