Издав бесформенный сожалеющий звук, Алекс продолжал следить за вторым напарником Медведева, который зачитывал над телом какую-то молитву, едва шевеля губами. Возможно, это было обычное 'Покойся с миром', но вполне могло оказаться, что для погибших миротворцев есть свое, особенное прощание.
'Какой ужас! - проносилось у Алекса в мозгу, пока он вглядывался в торчавшую из-за лестницы кисть руки мертвого человека. - Ведь если бы я вспомнил про чемодан, то тогда бы ничего этого не случилось. Он был бы жив!' Алекс встал и, качнувшись, словно совсем обессилел, шагнул в сторону упавшего миротворца. Медведев попытался преградить ему путь, но Алекс упрямо двинулся вперед:
- Я хочу посмотреть...
- Вам нельзя... - повторял Медведев, - Нельзя!
Алекс налег посильнее и Медведев, отшатнулся в сторону на манер открывающейся двери.
- Я только хочу посмотреть... - Алекс сделал еще шаг, отбиваясь, от Медведева. - Ведь это я...
Прямо перед ним вырос мускулистый Второй.
- Пустите! - Алекс двинулся вперед. - Я хочу видеть, если это из-за меня...
Каменное лицо Второго давало однозначный ответ на просьбу.
- Пустите! - крикнул Алекс и рванулся вперед, пытаясь свернуть в сторону гору мышц, но гора неожиданно нависла над ним, и в следующую секунду мир вокруг свернулся в точку.
Судья перелистывал очередное дело, присланное по электронной почте, вглядываясь в буквы на экране монитора совсем недавно прооперированными глазами. Какие все-таки замечательные люди эти врачи! Особенно когда возникают проблемы с законом. Собственно, все становятся добрыми и услужливыми, когда им что-то нужно от судьи. Если о тебя зависит хоть что-то, значит, от тебя зависит все.
В данный момент от него зависела судьба молодого человека с синяком под левым глазом и неопределенной прической. Пара миротворцев ввела его в зал минуту назад, и он все еще стоял перед судьей в совершенно неподобающем для судебного процесса виде. Форменная футболка какого-то интерната и такие же шорты. На ногах - аляповатые домашние тапочки. Всклокоченность прически, синяк под глазом и общая помятость персонажа объяснялись одной строчкой из полученного донесения: Сопротивление Миру.
Сопротивление Миру и Порядку само по себе было тяжким проявлением агрессии, поэтому судья уже был настроен пессимистично. Миротворцы подбирались таким образом, чтобы любая мысль о сопротивлении при взгляде на их шкафоподобные фигуры казалась как минимум неправильной. И как этого паренька угораздило сопротивляться таким молодцам? Неужели у него действительно так сильно проявилась агрессия? К тому же в донесении сказано, что погиб миротворец. Неужели его убил этот сопляк?
Наконец-то вошел Медведев.
- Очень хорошо, что вы появились! - судья пожал ему руку и указал на трибуну для свидетельствования, установленную по правую руку от места самого судьи. - Расскажите, как все произошло. Поклянитесь именем Мира говорить правду, только правду и ничего кроме правды.
- Клянусь именем Мира, - произнес Медведев, подняв правую руку вверх.
Опустив руку, он продолжил:
- Сегодня утром я вместе с миротворцами Покровым и Глушко по поручению отдела должен был проверить благоустройство господина Комарова после окончания обучения в интернате, для чего мы прибыли к нему в дом по адресу...
- Дальше! - прервал его судья. - Непосредственно к вопросу.
- Конечно! - виновато потупился Медведев. - Извините, ваша честь. Так вот господин Комаров встретил нас чрезвычайно дружелюбно, пригласил меня присесть и выслушал информацию о цели нашего прихода.
- Так было? - судья прервал оратора, обратившись к Алексу.
- Да, - ответил Алекс. - Так.
- Послушайте, - судья возмущенно уставился на него, пробуя на несчастном вновь обретенный всесжигающий взгляд служителя правосудия. Почему вы стоите? Садитесь! Садитесь, иначе я расценю это как неуважение к суду!
Алекс опустился на скамью, но тут же снова встал:
- Я только хотел сказать...
- Я знаю, что вы ни в чем не виноваты, - прервал его судья.
- Я виноват, - решительно заявил Алекс.
- Это я.
Он запнулся, подбирая слова, и судья вновь обратился к Медведеву:
- Так что случилось дальше?
- Я спросил господина Комарова, не собирается ли он продавать дом, продолжил миротворец. - Это обычная процедура. Он ответил, что не собирается. Я поинтересовался, передали ему документы на дом, или нет. Господин Комаров ответил, что ему их передали. Я попросил показать бумаги. Вернее, сказать, где они лежат, чтобы мой помощник мог их принести. Вы же знаете порядок таких процедур, ваша честь...
- Я-то порядок знаю, - с издевкой заметил судья. - А вот вы. Уже пять минут говорите и так и не подошли к вопросу. Что же случилось? Из вашего донесения, которое мне переслали, следует, что в доме Комарова погиб миротворец, а сам Комаров оказал сопротивление. Объясните, явилась ли смерть миротворца следствием сопротивления Комарова.
- Я... - начал Алекс, пытаясь вмешаться в решение своей судьбы.
- Я знаю, что вы виноваты! - оборвал его судья. - Сидите!
- Ваша честь, - заговорил Медведев. - Я оставляю на ваш суд, считать ли это сопротивлением или нет, но...
Господин Комаров сказал, что документы находятся на втором этаже, якобы там стоит его не распакованный чемодан. Я отправил миротворца Глушко принести чемодан и он, поднимаясь наверх, упал с лестницы...
- Да, да, - на мониторе судьи как раз было заключение медиков. Тяжелая травма головы. Очень сильный удар.
Это я вижу, но где же тут сопротивление?
- Я как раз перехожу к этому, ваша честь, - продолжил Медведев. - Дело в том, что, как оказалось, чемодана на втором этаже не было. Он стоял за диваном на первом этаже, и господин Комаров предъявил его нам сразу после того, как разбился миротворец Глушко.
- То есть он знал, что чемодана наверху нет? Это прямо указывает на факт введения в заблуждение миротворцев! - возмутился судья. - А это есть сопротивление Миру.
- Но я не... - начал Алекс, и его тут же оборвали снова.
Судья повысил голос:
- Что 'не'? Не виновны? Только что вы говорили обратное. Посидите и помолчите пока. Я дам вам слово.
Продолжайте, - кивнул он Медведеву.
- Как только миротворец Покров сообщил, что миротворец Глушко мертв, вспоминал Медведев, - господин Комаров захотел посмотреть на тело миротворца Глушко, но я предупредил его, что это запрещено. Тогда он оттолкнул меня и набросился на миротворца Покрова.