- ...и местожительстве! - восторженно добавил младший американец Джон Бойнтон Мообс, переводя поистине сыновний взор с мистера Фламмери на барона Фремденгута и обратно.
Фельдфебель Курт Кумахер стоял ни жив ни мертв, опустив руки по швам, и пожирал глазами начальство.
VI
Они спускались с Северного мыса гуськом, шестеро островитян и двое; белых: Гамлет, стройный юноша с великолепными мышцами и еще более великолепной прической, дядя юного Боба - Джекоб, голенастый тихий и тощий негр Дарк, знакомый уже нам пожилой негр с хитровато-озорным лицом - дядюшка Уолт, трое их соседей и Егорычев со Смитом. Егорычев и Смит с автоматами наготове замыкали шествие. Они то и дело оглядывались назад, откуда им в любую минуту могла грозить пуля в спину. Остальные на бамбуковых шестах несли багаж наших героев, только что покинувших Священную пещеру.
Тихое и сверкающее утро поднималось над островом.
Прибежала снизу, из деревни, запыхавшаяся, насмерть перепуганная Мэри - молодая жена Гамлета. По ее расчетам, Гамлет и все остальные отправившиеся в Священную пещеру давно уже должны были вернуться домой. Она с разбегу выскочила из-за поворота и кинулась на грудь застеснявшемуся Гамлету.
- Жив! - крикнула она вне себя от счастья. - О, жив!.. Я так за тебя перепугалась!..
- Я же тебе говорил, что тебе больше нечего бояться... - сказал ей Гамлет с ласковой укоризной.
А дядюшка Уолт, который шел рядом с Гамлетом, добавил: ,
- Это совсем другие белые, Мэри. Тех, прежних, в черных одеждах, убили.
- Не всех, - сказал Егорычев. - Двое взяты в плен. Негры сразу помрачнели.
Дарк спросил:
- Но они уже не смогут больше убивать наших людей?.. Они заперты в пещере?
Егорычев подтвердил, что они уже пятый день содержатся под замком.
- Они крепко-накрепко заперты, Мэри, - успокоил Гамлет жену.
- Но очень может быть, что они еще сегодня окажутся на свободе, - сказал Егорычев, который не считал себя вправе скрывать опасность, снова нависшую над населением острова Разочарования.
- Они убегут? - спросил Гамлет.
- Боюсь, что их выпустят.
- Но ведь они убивают людей, невинных людей! - воскликнул Гамлет в великом недоумении.
На это Смит с неожиданным для него раздражением ответил:
- Вот именно поэтому их и собираются выпускать.
Эти слова произвели на негров такое удручающее впечатление, что Егорычев счел необходимым несколько разрядить обстановку.
- Все это не так страшно, - сказал он, - но придется, конечно, быть поосторожней. Я вам все потом разъясню.
- Все это не так страшно, Мэри, - погладил Гамлет свою приунывшую жену. - Но придется быть поосторожней. Понимаешь?..
Егорычев улыбнулся:
- Мы со Смитом постараемся, чтобы они вам не смогли причинить вреда.
- Ну, вот видишь, Мэри, совершенно нечего бояться. Дядюшка Уолт сказал Егорычеву:
- Вы будете нашими дорогими гостями, сэр.
- Новый Вифлеем будет вам очень рад, - добавил со своей стороны Гамлет.
Мэри прошептала ему на ухо:
- Пусть они живут в нашей хижине. Можно?
- Можно, - шепотом отвечал ей Гамлет. - Только им будет у нас тесно.
- А ты пригласи... Тогда уже те белые не посмеют напасть на нашу хижину.
Гамлет огорчился:
- Я думал, ты предлагала из гостеприимства.
- Ну, Гамлет, ну, милый!.. Я из гостеприимства тоже предлагала. Они хорошие, эти новые белые.
- Они будут жить в Большой мужской хижине, чтобы никто нам не завидовал.
- Ты очень умный, Гамлет, - вздохнула Мэри.
Снизу вверх по тропинке торопились в это время в Священную пещеру Розенкранц, Гильденстерн и Полоний. Они заметили спускающуюся им навстречу группу, спрятались в кустах, переждали, пока она минет их, и потом со всех ног кинулись бежать наверх, куда их совсем недавно, разжегши условный костер, вызвали по приказу Фламмери.
Чтобы легче было нести поклажу и чтобы стало веселее на душе, Джекоб затянул, а его односельчане подхватили песню, в которой пелось про то, как хорошо и весело пировать, когда козы принесли хороший приплод, а бананы и кокосы обильно отягощены плодами.
Под их пение, поотстав от остальных, Смит и Егорычев обменялись несколькими словами о создавшемся положении.
Егорычев сказал:
- А там, наверху, уже, верно, целуются-милуются с этой гитлеровской сволочью.