- Понимаю, - прошептал после некоторой паузы юный Смит. - Вы с желтобородым сэром могущественней всех колдунов на свете. Ведь правда?
- Правда, - подтвердил Егорычев. - И знаешь что? Зови меня «дядя Костя».
Он так соскучился по русской речи, что не пожалел нескольких минут на то, чтобы разучить с мальчиком эти два русских слова. Боб оказался способным учеником.
- Ты понимаешь, что мы тебя любим, потому что ты хороший, умный, храбрый парень? - продолжал Егорычев.
- Понимаю, дядя Костя.
Ни одно музыкальное произведение не доставляло никогда Егорычеву столько наслаждения, как эта коротенькая фраза.
- И что мы не желаем тебе ничего дурного?
- Да, дядя Костя.
- Ты настоящий молодец, Бобби! Мы тебе сейчас поручим одно дело, и ты спасешь свою деревню и всех остальных людей вашего острова от гибели. Ты хочешь спасти свою деревню и всех людей от страшной опасности?
- Да, дядя Костя!
- Тогда посиди одну минуту тихо и ничего не бойся!
Смит взобрался с ногами на нары и попытался ножом раздвинуть пальмовые листья, из которых выложена была крыша. Это оказалось безнадежным делом. Пришлось вырезать кусок крыши. Сквозь образовавшееся окно в хижину хлынул свежий ночной воздух. Две звезды возникли перед глазами кочегара, как два застывших в полете трассирующих снаряда. В отдалении слышался неясный говор, детский плач, блеяние коз. Мирное население Нового Вифлеема переселялось в пещеру. Над крышей задумчиво шелестели колеблемые бризом листья темных, еле приметных в густом мраке деревьев. Если хорошенько прислушаться, можно было в минуты затишья различить сонное дыхание океана.
- Там что-то происходит, - прошептал кочегар, примостив вырезанный кусок на прежнее место и придерживая его ладонью.
- Боюсь, что это пахнет войной, - сказал Егорычев. - Бобби!..
- Я здесь, дядя Костя! - тихо отозвался мальчик. После того как Смит закрыл отверстие в крыше, в хижине снова отступила кромешная темнота.
- Ты умеешь лазить по крышам?
- Умею! - отвечал мальчик с обидой в голосе. Он не ожидал подобного вопроса от людей, которые только что его так высоко оценили. - Каждый мальчик в Новом Вифлееме умеет лазить по крышам.
- Я в этом и не сомневался! - успокоил его Егорычев. - Тогда вот что... А ну-ка, давай свое ухо!..
И Егорычев, опасаясь, что их может подслушать Розенкранц, на ухо объяснил Бобу, что он должен будет сделать, когда выберется на волю.
- Все понял? - заключил Егорычев свое напутствие.
- Все, дядя Костя.
- И главное, не бойся... Значит, что ты скажешь отцу Джемсу? Мальчик повторил инструкцию Егорычева слово в слово.
- Ну, родной, - сказал Егорычев и поцеловал мальчика в лоб. - Действуй!
Подсаженный Смитом, Боб с кошачьей ловкостью выбрался наружу, неслышно соскользнул с крыши на траву, отверстие закрыли, и в Большой мужской хижине снова воцарилась душная и жаркая темень.
В начале седьмого донесся бешеный грохот барабанов, рев гигантских труб, высокий и частый звон деревянных брусьев: Новый Вифлеем после краткого молебна пошел священной войной на южные деревни.
- Сейчас, - сказал Егорычев, - попробуем произвести разведку местности.
XV
- Кстати, барон, - вполголоса и как бы между делом осведомился Фламмери у Фремденгута, когда в пещере не было ни Мообса, ни Цератода, - почему вы забрались с этим делом в такую глушь?
- Я вас не понимаю, - ответил Фремденгут. Он действительно поначалу не разобрался в истинном смысле слов мистера Фламмери.- Что вы имеете в виду?
- Конечно, где-нибудь в Европе и даже в Северной Африке испытывать ее было бы и в самом деле рискованно.
Фремденгут теперь уже понял, что имеет в виду его собеседник, но изо всех сил заставил себя сохранить на лице самое невозмутимое выражение.,
- Ничего не понимаю, сэр... Что вы имеете в виду?
Фламмери, не обращая внимания на слова Фремденгута, продолжал свое:
- ...Но забираться в такую дыру и рисковать при этом миллиардами (я убежден, что не менее чем шестью, а быть может, семью, даже десятью миллиардами) золотых марок!.. Хорошо еще, что я здесь... А если бы высадилось человек пять таких молодцов, как этот красный Егорычев?..
- Вы говорите, как пифия, - попытался рассмеяться Фремденгут.
- Я говорю, как акционер вашей фирмы, барон!.. И я вынужден, к своему прискорбию, заявить, что это было в высшей степени легкомысленно с вашей стороны. Да не прикидывайтесь вы, ради бога, непонимающим, сэр! Неужели вы настолько наивны, чтобы полагать, что мы, в Штатах, не догадывались, зачем вам нужны были материалы, которые вы закупали через наше бразильское отделение, и через наше стокгольмское отделение, и через наше стамбульское отделение, и что вы там такое сооружали в Норвегии и так далее и тому подобное?..