– Кто-нибудь видел эту штуковину раньше? – поинтересовалась Кимберли, держа бритву большим и указательным пальцами, чтобы мы могли разглядеть рукоятку, которая напоминала перламутровую.
Конни покачала головой.
Билли произнесла:
– Грозная вещица.
– Узнаешь ее?
– Я? Нет. Я уже целую вечность не видела подобной бритвы. У моего отца была похожая, но у той била зеленая рукоятка.
– Ну а ты, Руперт?
– Видел ее прошлой ночью, когда Тельма бросилась с нею на меня.
– Бритва, вероятно, принадлежит Уэзли, – вставила Конни.
Кимберли кивнула.
– Может быть. В сущности, хозяйкой могла быть и Тельма.
– У нее не было бритвы, когда я ее обыскивала, – заметила Билли. – Я бы такое не пропустила.
– Ну, – неуверенно произнесла Кимберли, – где-то же она ее взяла.
– Почему же она тогда просто не воспользовалась ею? – недоумевала Конни.
– Она попыталась, – возразил я.
– Нет, я имела в виду, не использовала для того, чтобы перерезать веревку и освободиться.
– Может быть, Тельма не могла дотянуться до нее с завязанными руками, – предположил я.
– Но она должна была бы развязать руки еще до того, как подошла к тебе, – сказала Билли. – Если верно то, что она перевязала веревку, чтобы потуже ее затянуть, тогда ей наверняка вначале пришлось бы ее развязать.
Конни нахмурилась.
– Все это становится слишком сложным.
– Да, – согласился я. – Получается, что она развязывает руки, чтобы можно было снова связать их, но теперь уже потуже, и это лишь для того, чтобы подойти ко мне и хитростью вынудить меня развязать их еще раз. Не лезет ни в какие ворота.
– Нет, лезет. – Кимберли несколько секунд кивала головой и покусывала нижнюю губу. Затем произнесла: – Смысл в этом есть. И немалый. Мы рассматривали ее поведение не с той стороны. Дело не в том, что Тельма развязалась и могла убежать. Нет, ей нужно было убить Руперта.
– Какой ужас, – пробормотал я.
Кимберли подняла палец.
– Я вижу все это вот так... – И, взглянув на меня, продолжила: – Там, у лагуны, Тельма пыталась убить тебя, сбросив камень с водопада. Но она промахнулась и по ошибке попала в Конни.
– Это согласно ее изложению событий, – возразила Билли, – и может не соответствовать действительности.
– Что бы там ни было у Уэзли на уме, но сначала он хочет умертвить всех мужчин. Я так себе это представляю, – сказала Кимберли. – Все дело в том, что он слишком слаб от ранений, чтобы самому попытаться убить Руперта, поэтому он приказал это сделать Тельме. А ту постигает неудача, и она ранит Конни. Затем – ее история: Уэзли зверски избивает ее, она его убивает и возвращается к нам для примирения. Но я в этом не уверена.
– Не уверена, что он избил ее? – удивилась Билли.
– Кто-то наверняка это сделал, – заметила Конни.
Кимберли кивнула.
– Ну, может, и Уэзли. Или, вероятнее, лишь какую-то часть этого. Уверена, большей частью она сделала это сама.
– Она способна на такое? – изумилась Билли.
– Избить себя? Может быть. Не знаю, но меня бы это не удивило.
– Думаешь, она мазохистка? – спросила Билли.
Конни фыркнула.
– А то как же, раз она вышла замуж за Уэзли.
– Она не могла нанести себе побои во все те места, – заметил я.
– Конечно, во все не могла, – согласилась Кимберли. – Я считаю, что это было совместное мероприятие. Предполагалось, что побои должны были оправдать убийство Уэзли, поэтому все должно было выглядеть правдоподобно. Какая-то их часть наверняка была нанесена самой Тельмой. Слишком уж они жестокие, чтобы их авторство приписывать одному Уэзли. В его-то состоянии? Возможно, он и укусил ее пару раз, но так отдубасить и отхлестать не смог бы. Она должна была сделать это сама. Во всяком случае, большую часть.
– Ненормальная, – дала определение Конни.
– Это послужило ей пропуском в наш лагерь, – заметила Кимберли. – Она рассчитывала прийти к нам, продемонстрировать эти ужасные кровоподтеки и ссадины и заставить нас поверить в то, что она покарала Уэзли, убила его.
– Но мы ей не поверили, – напомнил я.
– Нет. Во всяком случае, не полностью. Я с самого начала сомневалась, что это сделал Уэзли. Но мои подозрения – как, впрочем, полагаю, и ваши – заключались в том, что ее послали сюда, чтобы она обманула нас. Если бы мы поверили, что она убила Уэзли, мы бы отменили дежурства и открыли себя для внезапного нападения. Еще мы подозревали, что она могла бы завести нас в засаду, если бы мы пошли разыскивать тело Уэзли.
– Верно, – подтвердила Конни.
– Но мы ошибались. Глубоко ошибались. Она явилась не для того, чтобы отвлечь наше внимание или заманить нас в западню, где Уэзли мог бы расправиться с нами. Знаете, что это было? С самого начала? Боевой вылет женщины-камикадзе для ликвидации Руперта.
– Она хотела убить меня?
– Верно.
– Что это означает?
– А то, по крайней мере, что Руперт – большой счастливчик.