— А третий дар тьмы — это свет. Дни потому и существуют, что ночь разделяет их, как не было бы звезд, не будь бескрайней тьмы, сквозь которую они летят в своем ночном вращении. Тьма сжимает свет в объятьях и исторгает его из недр самой себя. Но в каждой битве со светом побеждает именно тьма.
Тьма великодушна и терпелива. Это тьма роняет семена жестокости в справедливость, подмешивает презрение в сочувствие, отравляет любовь сомнением. Тьма может быть терпелива, потому что малейшая капля дождя оживит семена, и те дадут всходы. Дождь придет, семена взойдут, ибо тьма есть почва, на которой они растут, а сверху уже сгущаются тучи.
Тьма великодушна и терпелива. И она всегда побеждает. Она повсюду, и победа ее неизбежна. Под осенним листом, который упал в твоем саду, в глубине родника с кристально чистой водой, в тени твоего дома, под столом и под одеялом на твоей кровати. Пройдись под полуденным солнцем, тьма будет с тобой, у тебя под ногами. Чем ярче свет, тем чернее тень.
Тьма великодушна, терпелива и всегда побеждает, но в сердце ее могущества лежит слабость… Хватит и одной свечи, чтобы разогнать мрак. Любовь сильнее свечи. Любовь горит в сердцах людей, тайно от всех. Под покровами тьмы она таится в нас до поры, а потом наполняет вселенную светом, что сильнее света звезд. И перед этим светом отступает ночь. И с первым лучом солнца рождается надежда, что тьма не вечна.
— Восстание живет надеждами, — хриплым шепотом произнесла Джин услышанную от Кассиана фразу, и Орсон поднял взгляд от своей работы, чтобы грустно усмехнуться:
— Вся вселенная живет надеждой, Джин Эрсо. Надеждой на то, что любовь способна разжигать звезды.
— Ты любил кого-то?
— Да. — Кренник снова занялся сваркой, прикрывая глаза ладонью от ослепительных искр. — Но есть истина в этом древнем учении, ибо Тьма ожидает за звездой, которая дает свет. Терпение тьмы безгранично. Со временем сгорают даже звезды, а Любовь — еще быстрее.
Джин промолчала, зябко обняв колени и глядя в древесный пол. Ей было над чем подумать этим долгим вечером. Над высшим благом того, что ее робкое чувство к Кассиану так и не стало настоящей любовью, потому что в глазах своего невольного спутника она видела именно это — золу и пепел сгоревших звезд.
***
Проснувшись и не обнаружив спутницу на лежанке, устроенной в противоположном углу, Орсон испытал приступ ярости, раздражения и какой-то бессильной обреченности. Снова эта девчонка заставляла его, позабыв о насущных делах, стремиться следом! Она будто смеялась над ним в его бесплодных попытках нагнать ее, юную и бестолковую, уберечь от опасностей. Было ли это связано с обещанием Галену? Орсон уже не был ни в чем уверен. Он не собирался становиться сиделкой при взрослой, но недисциплинированной девчонке, однако и проигнорировать ее долгое отсутствие тоже не мог.
Лист металла, ограждающий «гнездо» от непрошенных посетителей, был сдвинут в сторону, веревочная лестница сброшена вниз. Как рано она поднялась и сколько часов ее уже нет? Орсон бросил взгляд на импровизированный верстак и тяжело вздохнул: оружие исчезло. Он провел большую работу по переделке бластера прошлым вечером и даже успел испытать его, обнаружив как плюсы, так и минусы модификации. Батарея от винтовки обладала куда большей мощностью и существенно разогревала ствол. Чтобы оружие не взорвалось в руках владельца, из него стоило стрелять только в самом крайнем случае, будучи абсолютно уверенным в успехе. Джин знала и о том, что перезаряжалась их «гром-пушка» крайне медленно, сильно отдавала в плечо при выстреле, но по-прежнему оставалась единственным оружием в джунглях для двоих потерпевших крушение. И эта идиотка могла сгинуть в чужом лесу от тысячи причин!
Орсон даже не стал перебирать в уме все эти причины — у него было слишком хорошее воображение. А потому он, кривясь от боли в плече, поспешно принялся спускаться из «гнезда», в надежде понять хотя бы направление, по которому утопала настырная дочь Галена. Сам ученый вряд ли сделал бы пару шагов в неизвестность, и Орсон благословлял такую инертность в своем друге. Так за ним было проще наблюдать и гарантированно отслеживать все неблагоприятные факторы, угрожающие Галену Эрсо в его научных изысканиях. Но вот Джин в полной мере унаследовала темперамент своей матери, готовой сорваться на поиски приключений налегке.
Следы уводили его к горному хребту, возвышающемуся над джунглями. Через час ходьбы он услышал ручей, а в мягкой глине у его берегов заметил цепочку следов, оставленных, без сомнения, стандартными имперскими сапогами. Отбросив палкой с дороги грозно шипевшую змею, Орсон шел дальше, уже зная, что в скором времени встретит свою потеряшку, купающейся в какой-нибудь заводи в компании таких же ядовитых тварей, как и сама Джин.