Но Орсон молча вернулся в верхнюю камеру и, судя по звукам, вновь превратил стол, сделанный из пустого контейнера, в рабочий верстак. Джин тихо выдохнула, злясь на себя за испытываемое облегчение, оттого что Кренник не обсуждает их изменившийся статус, оттого что именно по ее вине возникло все это недоразумение. И если бы не ее слепая жажда близости, она бы теперь не сидела здесь, скрипя зубами!
И да. Ее неимоверно злило то, что спонтанный секс с имперцем понравился ей больше, чем занятие любовью с Кассианом! Какого криффа?! Да что с ней не так?..
Орсон пытался постигнуть дзен с помощью привычных действий: разложив на верстаке имеющиеся инструменты, он вскрыл устройство передатчика и хмурясь разглядывал его электронные внутренности. Так внимательно, будто мог отыскать в хитросплетении проводов и электронных схем ответ на вопрос: что он, мать его, вытворил прошлой ночью? Почему вместо того, чтобы успокоить девчонку, поддержать и утешить, он переспал с ней? С дочерью своего лучшего друга?.. Верно, она первая потянулась к нему и, судя по всему, была вполне довольна результатом, но Орсон просто не представлял, что ему теперь со всем этим дерьмом делать! Все его любовные похождения обычно и заканчивались одноразовым сексом, и он вполне удовлетворялся этим, удаляя пассию из контактов и из поля зрения. С Джин этот номер не пройдет. Не переезжать же ему на другое дерево?
— У нас не будет возможности охотиться некоторое время, — ворвался в его мысли мрачный голос Джин. — Весьма удачно, что остался небольшой запас вяленого мяса, но если такая непогода затянется надолго?
— Полагаю, мы вновь перейдем на консервы, — постановил Орсон, выбрасывая из головы все лишнее кроме того, что могло пригодиться прямо здесь и сейчас. — Рано или поздно, но пепел, выброшенный вулканом в атмосферу, осядет, солнце подсушит землю, и…
Выпотрошенный маячок плеснул целым снопом искр, обжигая его пальцы. Помянув криффа и его родню, Орсон, сжав зубы, вновь попытался подцепить самодельным щупом пучок оплавленных проводов и разъединить их.
— И что? — не выдержав затянувшейся паузы, гневно выпалила Джин. Кренник раздраженно посмотрел на нее через верстак:
— То, что эта неприятность лишний раз напомнила нам, что мы живем на острове посреди планеты-океана. Когда сменятся ветра и начнется сезон дождей, здесь станет не так легко и приятно жить, и мы должны быть к этому готовы. Поэтому, мисс террористка, если у вас свободны голова и руки, не могли бы вы начать наконец приносить реальную пользу и подумать над насущной проблемой, пока я занимаюсь этим криффовым дерьмом?!
Поджав губы, Джин вернулась на «склад» и провела ревизию их запасов. Чего действительно было много — обмундирования и запасных бластерных батарей. Но этим не наешься. Идея вялить и коптить мясо принадлежала именно ей, чем она могла лишний раз нагнуть самомнение Кренника. Но долго такое мясо не хранилось. Если он прав, а этот ублюдок частенько оказывался прав, то в дождливые месяцы им действительно придется туго. Консервов хватало, но, несмотря на всю их питательность, это было все равно что наслаждаться поеданием песка или жестких обувных стелек.
Медленно тянулись часы, снаружи зарядил мелкий унылый дождь, и люди забились во вторую камеру «гнезда» в поисках тепла и сухости. Джин готовила суп на собранной Кренником небольшой плитке, работающей от переделанного конвертера. Сам Орсон все еще копался в маячке, час от часа все больше мрачнея. Не выдержав зловещего молчания, Джин предложила Креннику продолжить рассказ о ее родителях. Она впитывала новую информацию, словно губка, пытаясь одновременно совместить новые данные с теми, что хранились в ее собственной памяти. Орсон не отказывался. Он любил вспоминать о тех временах, когда был на вершине карьеры. Однако, чем больше девушка узнавала от него о своих матери и отце, она все отчетливее слышала в голосе Кренника странное несоответствие. Так о Лире он говорил коротко и безэмоционально, отводя ей незначительную, порой откровенно декоративную роль, то в том, что касалось Галена, в речи адмирала появлялись особые нотки. Осторожные, деликатные… Будто он намеренно пытался создать у Джин образ идеального человека: благородного, высокоинтеллектуального. И в какой-то момент девушка кое-что поняла. Она склонила голову на бок и вдруг спросила: