Не так, как с другими. Потому что Орсон Кренник тоже был уникален. Сдерживая собственные темные желания, он старался быть ласковым и чутким, будто пытаясь загладить несуществующую вину за грубую поспешность того самого первого раза. И Джин потряхивало от удовольствия. Она ощущала его дыхание на своих губах, слышала звуки, с которыми сплетались их тела и не сдерживала стонов. Растворяясь в ярком наслаждении, переполненная острыми ощущениями собственного тела, она впитывала его солнечное тепло.
— Джин… — выдохнул Орсон, прижимаясь взмокшим лбом к ее собственному. — О, Джин…
Он не заслужил всего этого. Не должен был находиться здесь и любить эту потрясающую, дикую и яростную женщину! Но жизнь в очередной раз сдала карты, и он получил фул сабакк. И Кренник не собирался отказываться от выигрыша.
Вместе они достигли вершины удовольствия, тесно прижавшись друг к другу и загнанно, тяжело дыша. Орсон тихо касался губами виска Джин, благодарно обнимая. Почти мог чувствовать, как в его сломанном эмоциональном компасе панически мечется стрелка, разрываясь между отметками «экстаз» и «ужас». Потому что он даже представить себе не мог, насколько запутаннее станет его жизнь. А Джин… Она просто уснула, счастливо насытившись им, удовлетворив желания своего тела, теперь ощущавшегося вполне комфортным. Ее не беспокоило возможное будущее и страх перед новыми испытаниями. Ей достаточно того, что было здесь и сейчас.
Орсон снова тихонько поцеловал ее, невесомо и вкрадчиво и Джин, не открывая глаз, сонно пробормотала:
— Спи, адмирал. Я все еще буду здесь, когда ты проснешься.
Он не смог удержаться, чтобы не улыбнуться этому невыполнимому обещанию. Невыносимая, дерзкая девчонка, такая… Джин Эрсо.
***
С закреплением солнечной батареи на дереве пришлось потрудиться — Орсон долго вычислял, в каком положении аккумуляторы панели зарядятся энергией светила максимально и в итоге выбрал одну из ветвей врошира, расположенную так высоко, как путешественники еще не забирались. Вместе с Джин по системе тросов подняли хрупкую панель и Кренник вплотную занялся калибровкой оборудования. Подаренные девушкой инструменты очень пригодились и в течении трех суток Орсон буквально ночевал на дереве, проверяя индикатор заряда аккумуляторов и силу сигнала маячка. Итог кропотливой и утомительной работы вышел неоднозначный: с одной стороны сигнал действительно стал сильнее, добивая до высокой орбитальной границы планеты, с другой же… К вечеру сила импульса значительно слабела, не выходя за границы стратосферы. Коэффициент полезности уменьшался вместе с шансом быть обнаруженными в тот момент, когда точка выхода сигнала перемещается за терминатор планеты на ночную сторону.
Отчаявшись решить эту задачу подручными инструментами, Орсон наблюдал за тем, как индикатор заряда аккумулятора постепенно уменьшается, а вместе с ним затухает и мощность импульса. Они были своеобразным пульсаром в безмолвии ближайшего космоса. Зов о помощи то затухал, то разгорался в полную силу… Но хватит ли этого для спасения?
Уже не первый раз за прошедшие дни зарядил теплый частый дождь — предвестник смены сезонов. Вода собиралась в каверне, образованной развилкой двух могучих ветвей древесного гиганта чуть ниже того места, что Орсон выбрал в качестве пункта связи. Этакий мелкий бассейн, наполненный чистой пресной водой. Чувствуя себя усталым и измученным, Кренник решил немного освежиться и спустился к древесной чаше. Стащив пропахшую кислым потом рубашку, он с наслаждением поплескал в лицо нагретой за день водой, а потом и вовсе окунулся целиком. Тело слегка покалывало, мышцы расслабились, и он не заметил, как задремал, положив голову на деревянный «бортик» импровизированного бассейна.
Очнулся он резко, как от удара, а спустя пару мгновений понял, что это и был самый настоящий удар — от него горели скула и челюсть, все тело ощущалось затекшим и одеревеневшим, как после длительного сна в бакта-камере. Над Орсоном склонилась Джин, пристально вглядывающаяся в его лицо и не скрывавшая облегчения, когда он, наконец, пошевелился, застонав.
— Хвала всем богам галактики! — Выдохнула девушка. — Я уж думала, ты умер.
— Что случилось? — Невнятно спросил Орсон, не понимая — то ли у него распух и онемел язык, то ли Джин сломала ему челюсть. Приподняв голову, он убедился, что находится вне бассейна, лежит на теплом древесном «полу», а солнце, бывшее в зените, когда он только спустился в развилку, наполненную водой, уже клонилось к закату.