— Тебя не было несколько часов, — произнесла Джин, и надавив на лоб имперца, вновь уложила его голову на свои колени. — Я поднялась посмотреть, что случилось, а ты тут бьешься в судорогах…
— Эта планета пытается меня убить, — хрипло пожаловался Орсон, ощущая затылком уютное тепло коленей Джин. Она язвительно напомнила:
— Просто один самоуверенный имперский директор забыл о дендротоксине и его действии на живые организмы, не так ли?
Орсон вяло выругался, но тут же фыркнул:
— К счастью, ты была столь любезна, что тревожилась обо мне, Эрсо.
— Тебе показалось, — со слабой улыбкой парировала Джин, пропуская сквозь пальцы черненое серебро его отросших волос. Вдруг задумчиво сказала, задержав свою руку:
— Орсон, не срезай их больше. Тебе так идет.
— Это не по уставу.
— Ты больше не на службе, и… К хатту уставы.
Он прикрыл глаза, не позволяя себе даже тени мысли о том, что Джин действительно сказала то, что думала. За свою несчастливую жизнь Орсон слишком устал обманываться в надеждах. Внезапно он понял, что помимо общей заторможенности и вялости, нет кое-чего еще, к чему он привык. Подняв к лицу правую руку, он недоверчиво прищурился.
— Что? — спросила Джин, которой доставляли определенное неудобство движения «пациента».
— Пальцы не дрожат и плечо не болит.
— Это временно, ты же понимаешь, — вздохнула девушка, снова запуская пальцы в его седые волосы.
— Дендротоксин оказывает анестезирующее действие на нервные окончания. Если бы ты пробыл в такой «целебной» ванне еще пару часов, то уже не проснулся бы. Но ты прав — эту воду можно набрать и делать компрессы. Концентрация токсина в таком случае будет не такой сильной и поможет пережить холодный сезон.
Глава 6
Джин сделала кончиком ножа очередную черточку на гладкой стене «гнезда» и подсчитала их количество — выходило, что они с адмиралом провели на этой планете уже два месяца. Она не знала, насколько можно сравнивать местные сутки со стандартными, но и это был довольно долгий срок, а помощи как не было, так и не предвидится, несмотря на их усилия.
И ей бы успокоиться, но что-то не так было с этим количеством зарубок. Какая-то очень важная мысль крутилась на краю подсознания, не позволяя себя рассмотреть. Джин еще раз окинула взглядом ровный ряд черточек и вдруг некое предчувствие оформилось во вполне понятную тревогу, спустя жалкие мгновения превратившуюся в почти уверенность.
Внутри похолодело, и девушка сглотнула горькую слюну, лихорадочно подсчитывая дни, проведенные в походе ровно с того момента, как она видела свою последнюю кровь. Все сходилось: и ее странная чувствительность к запахам, тянущие боли внизу живота, иногда будящие ее по утрам и даже та странная, не свойственная ей тошнота, которую она испытывала на заброшенной исследовательской базе…
Джин, спотыкаясь, бросилась к веревочной лестнице, чтобы спуститься внизу, туда, где у рдеющих угольев прогоревшего костра сидел Кренник и коптил впрок мясо.
— Ты!.. — Хрипло выкрикнула она, обвиняющим жестом направив на мужчину палец. — Это ты виноват в том, что произошло!
— А что произошло? — Удивленно уточнил Орсон, не привыкший видеть свою немногословную спутницу в таком возбужденном состоянии. Он даже встал со своего места и весьма вовремя, так как разъяренная Джин налетела на него, попытавшись наградить серией ударов. Но так как девушка была слишком зла, чтобы правильно рассчитывать свои силы, то ни один из них не достиг цели.
— Еще спрашиваешь, имперская сволочь?! — Возмутилась Джин, тяжело переводя дыхание. — Кто из нас должен был следить за тем, чтобы этого не случилось?
— Я тебя не понимаю, — холодно произнес Орсон. — В чем ты меня обвиняешь?
— Ребенок, Кренник! — Выплюнула зло Джин. — Твой ребенок, криффов сын, вот что случилось!
Орсон на секунду опешил, по-новому посмотрев на взбешенную девушку. Осторожно спросил:
— Ты в этом уверена?
— Абсолютно! — Отрезала она.
— Это невозможно, — Кренник склонил голову к плечу и на его губах появилась какая-то нехорошая ухмылка. — Так что в своей проблеме, Эрсо, вини не меня, а того, с кем весело резвилась еще до истории с нашим кораблекрушением.
— Это еще почему? Насколько я помню, мы с тобой тоже не цветы собирали!
— Видишь ли, я раз и навсегда обезопасил себя от этой ситуации еще в юности. В Академии я прошел добровольную процедуру стерилизации, так что, прости, но быть отцом я не могу по медицинским причинам.
Джин даже отступила на шаг, пораженно выдохнув:
— Какого криффа ты с собой сделал такое, упоротый кретин?!