— Как зовется самая яркая звезда в секторе Абрион?
Орсон на миг прикрыл глаза, вспоминая. Потом сказал:
— Кайра-прим.
— Значит, Кайра, — довольно выдохнула Джин. — Отец в шутку называл меня «Звездочка», теперь в нашем роду появилась настоящая звезда.
Кренник вдруг улыбнулся — бледно, измученно. Тихо прошептал:
— Как иронично.
Убаюканная теплом его тела, слишком усталая, чтобы думать над его странным заявлением, Джин уснула, еще не догадываясь, что начинается, пожалуй, самый трудный этап в ее жизни.
Очень скоро она поняла, что спокойный сон — понятие весьма условное и не имеющее ничего общего с новой реальностью. По странному стечению обстоятельств отдохнуть она могла лишь тогда, когда дело в свои руки брал Орсон. Укладывая угомонившуюся Кайру в колыбель, сплетенную из веток и высланную самой мягкой тканью из имеющихся, адмирал тихонько ложился рядом и Джин сонно спрашивала его:
— Что это за магия, Кренник?..
— Это пятый курс физики, — со смешком отвечал он, обнимая Джин. — Прочитанная вслух теорема Горра может усыпить не только младенца, но и взрослых студентов.
— И когда она перестанет срабатывать? — Джин тихонечко касалась губами его шеи, чувствуя, как он задерживает дыхание, наслаждаясь этими вкрадчивыми прикосновениями.
— Ничего, у меня в запасе еще много теорем.
Необитаемый остров — не место для младенцев. Но Кайре об этом было не известно, а потому она доставила своим родителям немало волнительных минут, но все это были цветочки по сравнению с одним-единственным случаем, когда жизнь маленькой звездочки действительно висела на волоске.
Это случилось в первые полгода жизни Кайры. С наступлением очередного холодного сезона малышка не на шутку заболела и едва дышала в своей колыбели, сипло, надрывно кашляя, а безутешная Джин лихорадочно листала старый потрепанный дневник, частенько выручавший их. Только не в этот раз. Ничего полезного на давно изученных страницах. Ничего, что могло бы помочь в настоящей беде.
Кренник, о чем-то тяжко задумавшийся, вдруг встал и принялся молча собирать рюкзак.
— Ты куда? — Сорванным голосом спросила Джин, глядя на мужчину расширившимися, покрасневшими глазами.
Он мрачно, решительно бросал в рюкзак консервы, бутыль с водой, еще одну накидку… Обернулся к взволнованной Джин, тихо сказав:
— Я не хочу обнадеживать тебя заранее, но у меня есть одна мысль… Гигантские кошки уходят на зиму в горы, верно? В этих пещерах они выводят своих детенышей, которые болеют так же, как и наша дочь. Дикие твари наверняка знают нужные травы или иное лекарство… Я найду то, что нужно.
— До гор четыре дня пути! — Выкрикнула в ужасе Джин, схватив его за руку. — Скажи лучше, что просто не хочешь видеть, как Кайра… Как она… Пойдем вместе!
— Я дойду туда быстрее один. И быстрее вернусь. — Орсон схватил Джин в объятия, глухо приказав: — Не смей отчаиваться! Вы обе должны быть живы к моему возвращению, поклянись, что сделаешь все для этого!
Джин не плакала, когда на ее глазах погибла мать. Не плакала, потеряв отца. Но, оставшись одна, с умирающей дочерью на руках, она испытала поистине великое горе и отчаяние! Считая даже не дни, а часы, минуты, секунды, она пыталась сделать все возможное, чтобы Кайра дышала. Растирая грудь девочки листьями текки, облегчала дыхание; оборачивала ее во влажную рубаху, сбивая начинающийся жар… Она знала — Орсон не придет. Возможно, он сидит где-нибудь на соседнем дереве и просто ждет, когда все закончится. В такие моменты ей хотелось кричать от боли и ужаса. И тогда она вспоминала его решительное лицо, то, с какой нежностью он держал малышку на руках, прощаясь… Если кого и любил Орсон Кренник, то именно Кайру. Его вторую, самую яркую Звезду.
Но он был там один, в холодном лесу, выслеживая огромных хищников, чтобы стать их добычей. Не молодой мужчина, с больной рукой и слишком вымотанный своим безумным походом. Орсон не вернется.
Засыпая над колыбелькой дочери, Джин держала руку на ее пульсе, ощущая эту слабую вибрацию, а просыпаясь среди ночи, с холодеющим сердцем прислушивалась — дышит ли Кайра?..
Когда в убежище, спустя два с половиной дня вернулся Орсон, Джин встретила его, баюкая слабо кашлявшую дочь на руках. В черных волосах девушки серебрились первые седые пряди. Он принес травы, сразу несколько видов, и только пробуя их на себе, позволял Джин заваривать целебные отвары. Какой из них подействовал в итоге — никто из них так и не понял, но главным было одно — малышка выжила и больше никогда не болела так сильно.