Девушки принесли воды в глиняных горшках, замесили крутое тесто. И Каддо велел им делать из этого теста кирпичи.
— Когда кирпичи высохнут, я построю из них стену вокруг моего дома, — сказал Каддо.
Быстро облетела весь город весть о том, что Каддо собирается строить стену вокруг своего дома, и все горожане пришли к его дому с протестом.
— Нет, — говорили они, — ты этого не сделаешь. Это жестоко!
— Люди не имеют права строить стены из того, что можно есть! Ты неправильно поступаешь, — сказал один человек.
— Ах, — отвечал Каддо, — как знать, что правильно, а что неправильно. У меня одни права, потому что я богат, а у вас другие. Оставьте лучше меня в покое.
— Зерно нужно для еды, чтобы человек был жив и здоров, — говорили другие. — Оно не для того, чтобы издеваться над бедняками.
— Если люди голодны, им обидно, что от них отгораживаются стеною из муки.
— Замолчите и не жалуйтесь, — сказал Каддо. — Зерно моё. Излишек зерна тоже мой. Съесть его я не могу. Зерно собрано с моих полей. Я богат. А что за удовольствие быть богачом, если не можешь делать со своим богатством что хочешь.
Люди разошлись, сердито качая головами и осуждая Каддо. А сто девушек продолжали делать из муки кирпичи и сушить их на солнце. И когда кирпичи высохли, Каддо велел строить из них стену.
Чтобы кирпичи лучше держались, девушки скрепляли их сырым тестом, и стена всё росла и росла. Они украшали её разноцветными раковинами, а когда вышла вся мука до последней пылинки и стена наконец была готова, Каддо возгордился. Он расхаживал взад и вперёд и поглядывал на стену. Потом он важно и медленно обошёл стену вокруг и вошёл в ворота. Он чувствовал себя счастливым.
Теперь, когда к нему приходили люди, они долго стояли у ворот и ждали, пока Каддо не приглашал их войти. Если приходили к Каддо работники, те, кто пахал его землю или засевал его поля, Каддо садился на стену у ворот, выслушивал их и отдавал приказания. А если кто-либо из горожан хотел узнать его мнение насчет какого-нибудь важного дела, Каддо опять взбирался на стену и оттуда давал горожанам советы, а они стояли и слушали.
Так продолжалось долго. Каддо прослыл самым богатым человеком во всей округе. В самых отдалённых уголках царства Сэно только и говорили что о его стене.
И вот однажды наступил и для Каддо неурожайный год. В этом году выпало мало дождей, зерно не дозрело, земля пересохла, потрескалась, и поля замело, как дорогу, пылью. Ни одного колоса не собрал со своих полей Каддо, ничего не выросло и на полях его родственников.
На следующий год повторилось то же. Ни одного зёрнышка не осталось у Каддо в амбаре. Он продал своих лошадей и коров, чтобы купить зёрна для еды и для нового посева. Он снова засеял свои поля, но и на этот раз ничего не уродилось: Каддо ничего не собрал со своих полей.
Год за годом у Каддо на полях ничего не родилось. Одни его родственники поумирали от голода, другие, не имея зерна для посевов и не рассчитывая больше на помощь Каддо, разбрелись кто куда. Слуги его тоже разбежались, потому что он уже не мог прокормить их. И мало-помалу та часть города, где жил Каддо, совсем обезлюдела. Остались с ним лишь его юная дочь да шелудивый осёл.
Когда Каддо проел всё — и скот, и деньги, — он начал голодать. Сначала он соскрёб со стены маленький кусочек и съел его. На следующий день он соскрёб со стены чуть-чуть побольше, чем в первый день, и опять съел. Так день за днем стена Каддо становилась всё ниже и ниже. Настал и такой день, когда вся стена была съедена и ровно ничего не осталось от этого великолепного сооружения, возведённого вокруг дома Каддо, где он так любил сидеть и выслушивать горожан, приходивших просить у него зерна.
И тут Каддо понял, что, если он хочет остаться жив, ему надо просить у кого-то помощи.
Он стал думать, кто бы мог ему помочь. Только не жители родного города, которых он обижал и к которым всегда плохо относился. Был на свете только один человек, к кому Каддо мог пойти: это Сого́ли, царь большой страны. Он славился своей щедростью и великодушием.
И Каддо с дочерью сели на шелудивого голодного осла и отправились в страну, которой управлял Соголи.
Семь дней ехали они в эту страну. И когда наконец подъехали к царскому дому, то увидели Соголи. Он сидел перед своим домом и встретил гостей радушно: разостлал перед ними мягкую шкуру, усадил Каддо и его дочь рядом с собой и велел слугам принести просяного пива для гостей.
— Итак, дорогой гость, — начал Соголи, — ты совершил долгое путешествие и прибыл ко мне из Тэнделла, поэтому выпей для начала как следует.