это время были Фёдор и Надя, каким-то невероятным образом проникла собака. Фёдор сразу узнал её: это была одна из трёх малинуа, тех самых, которые выбежали из кустов навс-тречу нашим ребятам в лесу, когда они встретились с незнакомым парнем. Зайдя медленным шагом в комнату и остановившись прямо напротив ребят, малинуа что-то тихо прорычала. - Уходи, - неотрывно глядя на собаку, сказала Федору Надя. – Это с м е р т ь моя пришла. - Но... Надя, что ты говоришь?! Какая смерть?!. – И тут Фёдор увидел, как глаза Нади снова налились знакомой ему желтизной. Уже ни о чём не думая и всё делая машинально, Фёдор отошёл от Нади, прошел мимо собаки, которая чуть посторонилась, и вышел за дверь. Спусти-вшись вниз, он прошел в столовую и вынул из холодильника банку пива. Сев затем за стол, он открыл пиво и отхлебнул глоток. И тут он услышал, как наверху громко закричала Надя: - А-а-а-а-а... Затем послышались звуки отчаянной борьбы, которые завершились треском высаженного окна и звоном разбитого стекла. С ужасом взбежав наверх, Фёдор распахнул дверь в мезонин и, подбежав к разбитому окну, от которого остались одни висевшие то тут,то там щепки, глянул вниз. Того, что открылось ему внизу, Фёдор не забудет уже никогда. Внизу под мезонином у ннх стояла карусель – просто деревянный круг, надетый на вкопанный в землю металлический штырь. Чтобы круг не скользил по земле, внизу было устроено нечто вроде шарнира. Всё сооружение было высотой примерно в рост взрослого человека. Вот прямо на этот штырь вместе с собакой и «накололась» Надя. Само собой разумеется, что ни о чьёй жизни – ни человеческой, ни собачьей - в этом случае не могло быть и речи. А к погибшим уже начали подбегать собаки. Одна из них ухватила мёртвую Надю зубами за штанину и, пятясь задом, стала стаскивать с неё штаны. К ней на помощь пришла другая собака, вдвоём оии быстро стащили с трупа всю одежду, не забыв при этом и плавки с лифчиком. Что было дальше, Фёдор не стал смотреть. Отойдя от окна, он быстро подошел к двери, открыл её и шагнул за порог. * * * - Надя погибла!.. – таковы были первые слова Фёдора, когда он вошёл в столовую, где в разных местах сидели Николай, Маша и Афоня. - Как погибла?!. – вскочив с места, одновременно воскликнули Нико-лай и Маша, а Афоня медленно провел рукой по лицу и покачал головой. - Да так... – и Фёдор, чуть не плача, рассказал ребятам всё, о чем чита-тели уже знают. Когда он кончил говорить, в комнате на несколько минут воцарилось гробовое молчание. В наступившей тишине было слышно, как где-то за до-мом пролаяла собака, также было слышно тихое «тик-трак» больших настен-ных часов, но это были единственные звуки, которые слышали ребята. Наконец, когда молчание стало уже невмоготу и надо было хоть что-то сказать, инициативу взяла на себя Маша. - Царствие ей небесное, нашей милой Надюше, - сказала она и, перекрестившись, посмотрела полными слёз глазами на юношей. – Если кто-нибудь из нас ещё погибнет, тогда... Что было бы «тогда», Маша не договорила. Не в силах больше сдержи-ваться, она заплакала навзрыд, и ребятам пришлось её успокаивать. Николай сбегал за валерьянкой, которую ещё раньше нашёл в домашней аптечке, при-нёс пузырёк в столовую и, накапав немного в чашку и плеснув из-под крана воды, поднёс девушке. Маша выпила валерьянку и, поставив чашку на стол, коротко произнесла: - Спасибо. Пойду теперь лягу. - Тебе тоже налить? – спросил Николай Фёдора, как только за Машей закрылась дверь. - Да. Пожалуйста, - коротко ответил Фёдор. Николай накапал ещё валерьянки, налил воды и протянул чашку Фё- дору. Тот выпил валерьянку и поставил чашку на стол. - Афоня, а тебе?... Налить? – спросил Николай цыгана. - Ну, поскольку я тоже волнуюсь... Давай, - махнул рукой Афоня. Николай накапал валерьянки и ему. Афоня выпил. Теперь можно было подумать и о себе. Накапав лекарства в четвер- тый раз, Николай выпил содержимое чашки и поставил её под кран. И тут в столовую через незакрытую дверь снова забежала собака. Фёдор узнал и её: это была вторая малинуа из тройки, которая встретилась ребятам в лесу, когда они встретили раненого парня. Узнали её и Николай с Афоней. Постояв несколько секунд неподвижно, собака бросилась к Афоне с яаным намерением разорвать его, но была перехвачена Федором. Упав вмес-те с собакой в руках на пол, юноша начал с ней неравную борьбу, стараясь добраться до горла. Тут к борющимся с ножом в руках подскочил Николай, упал на колени и, широко размахнувшись, всадил нож в бок собаки. Переглянувшись затем с Фёдором, он вытащил нож из собачьего тела и дочи-ста вытер его о шерсть трупа. Затем взглянул на Афоню. Тот неподвижно стоял на том месте, где его застал шок, и во все глаза уставился на собаку. За-тем, пошарив рукой в воздухе сзади себя и найдя стул, он плюхнуся на него и закрыл лицо руками. Так, ни разу не шелохнувшись, Афоня просидел целый час. Его друзья уже завернули собаку в залитый её же кровью половик, вынесли труп из дома, швырнули его на площадку перед входом и сразу же вернулись обрат-но, а он продолжал всё так же сидеть неподвижно и ничего не замечая. Нако-нец он как бы очнулся, встал со стула и, посмотрев на друзей, коротко сказал: - Пойду лягу. И вышел за дверь. Спустя примерно полчаса к убитой собаке подтрусили три пса: два «немца» и огромный сенбернар. Сенбернар лёг на землю возле трупа, двое «немцев», действуя синхронно, взяли труп зубами один за задние лапы, другой – за передние, подняли и переложили его на спину сенбернара. Придерживая труп за лапы, один из «немцев» что-то глухо прорычал, давая, очевидно, спгнал «носильщику», сенбернар поднялся на ноги и с трупом на спине двинулся восвояси. Вместе с ним, прпдерживая труп зубами за лапы, отправились и «немцы». Но наши ребята ничего этого не видели, они и не по-думали взглянуть в одно из окон, из которого всё это было видно. * * * На третий день после убийства собаки ребята решили, что надо проби-раться в лабораторию, на которой зоопсихологом работал дядя Николая и Фёдора, профессор К. Там, по сведениям Николая, находилась станция связи с остальным миром и можно было попросить помощи. Фелор сказал, что он знает тамошнюю аппаратуру и наверняка сможет связаться с Большой землёй. А перед этим погиб еще один молодой человек из нашей компании. Им оказался Афоня. Вот как это произошло. Это случилось через три дня после гибели Нади, поздно вечером, когда на дворе было уже темно. Собравшись в столовой, ребята сели ужинать, что-бы через примерно через час отойти ко сну. Поужинав, они разделились: «семейная пара» - Николай с Машей – отошли в угол, Маша села там на стул и стала о чём-то шептаься с севшим рядом на другой стул Николаем. За столом остались «бессемейные» Федор и Афоня. И тут в столовой погас свет. Это было настолько неожиданно, что Маша даже нечленораздельно вскрикнула, и тут же в руках Афони вспыхнул большой электрофонарь. - Гляди-ка! – послышалось восклицание со стороны места, где сидел Фёдор. – Он как будто знал, что сейчас вырубится свет! - Да нет, - повернув фонарь в сторону Фёдора, начал оправдываться Афоня. – Просто попался под руку... ну, то есть, я протянул руку и наткнулся на него. Ну, а о том, что вырубится свет, я не знал. Пойду включу, я ведь единственный, кто знает, где распределительный щиток. - Ну, что ж, иди, - подал насмешливый голос невидимый в темноте Николай. Свет тут же задвигался, поднялся и быстро поплыл в сторону две-ри. – Только не забудь: когда будешь включать, скажи: «Да будет свет!» - Хорошо, - послышался около двери голос Афони и луч фонаря исчез. Освещая себе путь фонарём, Афоня подошёл к двери в подвал, открыл её и, подсвечивая себе фонарём, стал спускаться вниз, в тёмную глубину подвала. Спускаться по скользким то постояннной сырости ступенькам, да ещё в почти полной темноте было то еще удовольствие, ноги то и дело норовили разъехаться и не было за что ухватиться в случае падения. Шёпотом матерясь и силой воли заставляя себя спускаться, Афоня шёл всё дальше и дальше, пока, наконец, не достиг последней ступеньки. С облегче-нием выдохнув, он ступил на пол и, постояв несколько секунд неподвижно, двинулся влево, туда, где, как он помнил, находился щиток. Подо йдя к щитку и посветив фонарём, Афоня сразу увидел, что ручка-контакт была опущена. Кто мог забраться сюда и опустить ручку, Афоня, как потом ни старался, так никогда и не смог понять. Подняв ручку обратно(на стене рядом со щитком опять вспыхнула красная лампочка-сигнализатор), юноша осмотрелся по сторонам и тут заметил стоявший неподалеку у стены стеллаж с бутылками вина. Подойдя к стеллажу, он выбрал бутылку, взял её и, вытерев рукой, посмотрел на этикетку. - «Кровавая Мэри», - вслух шёпотом прочитал он надпись на этикетке. – Крепость – тридцать градусов. Ингридиенты... так... так... так... Беру. Заглядевшись на бутылку и не заметив лежавшего под ногами ящнка, Афоня споткнулся и полетел на пол. Падая, он сумел повернуться в воздухе и упал на спину. - Ты цела, крошка? – лёжа на полу и посмотрев на бутылку, спросил Афоня. И, поскольку с бутылкой ничего не произошло, медленно, с кряхте-нием поднялся на ноги. И тут юноша услышал какой-то непонятный шорох. Звук исходил из вделанного в одну из стен маленького окошка-отдушины. Когда Афоня, при-близившись к окошку, осветил его фонарём, он увидел в свете луча, что из темноты забранного деревянной решеткой окошка на него смотрит страшная собачья морда. Вздрогнув, Афоня мгновенно отвернул фонарь и попятился