Люк взглянул на часы. Было семь тридцать два утра. Он сегодня приедет немного раньше. Мужчина этого не планировал, но, возможно, так было к лучшему. Потребуется немного креативности, чтобы уместить обычное количество хлеба и еще половину от того же количества на прилавке. Все нужно было выставить, но в меньших количествах. Булочки с сыром Эйшаго и плетенки на закваске с песто и пармезаном придется положить в одну корзину, вместо того, чтобы у каждой была своя собственная. Французским булочкам и мультизерновому круглому хлебу также придется соседствовать в одной корзине.
Люк подъехал к территории школы и сбросил скорость. Была суббота, в школе не было занятий, но на поле проходили спортивные тренировки. Интересно, во сколько появятся Мэгги и Ева. Если можно судить по прошлой субботе, они появятся около десяти или десяти тридцати утра. Может, даже в одиннадцать, без его помощи с погрузкой.
Мэгги обрадовало удивленное выражение лица Люка, когда он в семь тридцать шесть заехал на парковку и увидел, что они с Евой уже были там.
— Привет, соня! — крикнула она, выйдя из машины и направившись к нему. — Как раз вовремя.
Ева осталась сидеть во взятой напрокат машине. Она поставила диск Адель играть на полную мощность. Певица пела о потерянной любви и сделанных ошибках, а Ева подпевала. Адель только что закончила первый припев, и Мэгги точно знала, что Ева никогда, никогда не выключит Адель посередине песни. «Она артистка, — говорила Ева, — и я бы никогда не проявила к ней такого неуважения». Насколько Мэгги знала, у нее не было никаких сожалений по поводу других авторов песен. Лишь Адель.
Люк вышел из фургона, и Мэгги внезапно застеснялась. Как будто она находилась в старшей школе, стояла у стены спортзала и надеялась, что Робби Миллер пригласит ее потанцевать. Он так ни разу и не попросил. Конечно, он был на два года старше нее и не знал о ее существовании.
Иногда ей казалось, что она призрак, плывущий по школьным коридорам, одинокая и невидимая для большинства других учеников. Время от времени, Ева проходила мимо в компании своих друзей, смеясь и шутя в окружении мальчиков. Ее сестра махала Мэгги или посылала ей воздушный поцелуй. Иногда одна из подруг Евы тоже улыбалась или гладила ее по голове, как если бы она была милым, но неуклюжим щенком с слишком большими лапками. Потом они проходили мимо, пахнущие блеском для губ, полные секретов и планов после уроков.
Люк не сразу подошел к двери, чтобы открыть заднюю дверь. Мэгги точно не знала, ведь между ними стоял фургон, но ей показалось, что он держался за дверь и, казалось, вытягивал ногу.
— Ты в порядке? — спросила она, обходя фургон, чтобы его разглядеть. Он делал разминку.
— Да, — ответил он грубым голосом, выпрямляясь,
— Что случилось с твоей ногой?
— Старая травма, — сказал мужчина, пожав плечами. — Болит, когда меняется погода.
Он добрался до задней части фургона с едва заметной хромотой, которая все же была и вызывала беспокойство.
Люк открыл заднюю дверь и начал выгружать палатку. Он, определенно, щадил ногу. Мэгги схватилась за заднюю часть спортивной сумки, в которой находилась палатка и шесты, и помогла вытащить ее.
— Я справлюсь, — сказал он.
— Знаю, что справишься, — ответила Мэгги, — как и я. Я сильнее, чем выгляжу.
Мужчина открыл рот, чтобы возразить, но она перебила его.
— Пожалуйста. Позволь мне. Для меня важно внести свой вклад.
Они отнесли палатку в отведенное ей место. Люк был прав, она была не такой уж тяжелой, и ее было легко собрать, но Мэгги была рада, что настояла. Ей нравилось по-дружески работать с ним бок о бок.
Появилась Ева и начала ставить шесты, а Люк и Мэгги вернулись к фургону и взяли складные столики. Когда они вернулись со столиками, она заметила, что ему стало легче идти. Никакой хромоты, хорошо.
— Ты удивился, когда увидел нас утром, — сказала она.
— Я знал, что вы приедете, — ответил Люк. — Просто не ожидал увидеть вас так рано.
— Рано? — Мэгги бросила взгляд на свою сестру, и они обе рассмеялись.
— Что смешного?
— О…
Мэгги наклонилась и отсоединила металлические ножки столика.
— Когда мы были подростками и работали неполный рабочий день в строительной фирме наших родителей, наш папа был любителем будить всех спозаранку.
— Пять утра, — вставила Ева. — Вот это рано. Папа входил в нашу спальню и трубил в этот проклятый горн!
— Он служил в армии, когда был моложе, — сказала Мэгги Люку с ухмылкой. — У нас бывала долгая побудка, если мы медленно вставали…