— Ах да, конечно, говорил. Я просто забыла, — соврала она. — Так ты говоришь, что Крэй проголодался? Бедный малыш! Неси его сюда, я его накормлю.
Остаток дня Кэти провела как сомнамбула. Она улыбалась, она играла с Крэем, она как ни в чем не бывало беседовала с Мартой, но все это время в ее голове пульсировала только одна мысль: Джон был настолько к ней безразличен, он с таким равнодушием воспринял все происшедшее между ними прошлой ночью, что смог укатить в Атланту, даже не попрощавшись с ней.
Перед ужином, когда Кэти вместе с Крэем прогуливалась по саду, она услышала, как к воротам усадьбы подъехала чья-то карета. «Ну почему именно сейчас?» — уныло подумала она, настраиваясь на обмен светскими любезностями и сплетнями с одной из своих соседок. Покраснев, Кэти поняла, что кое-какие любопытные расспросы будут касаться и ее собственной персоны. И какого черта ей взбрело в голову флиртовать с этим Харрисоном!..
— Вас хотят видеть, мисс Кэти. — Из-за розовых куп показался Петершэм, чей голос звучал явно неодобрительно.
— Кто это? — Кэти была озадачена его тоном.
— Какой-то джентльмен, мисс Кэти. Он не назвался.
Чем и заслужил неодобрение Петершэма, мысленно завершила Кэти этот простенький силлогизм. Она очень надеялась, что этим джентльменом не окажется Пол Харрисон, явившийся с извинениями или, что еще хуже, с намерениями завязать знакомство прочнее. Она подхватила Крэя на руки и прошла в дом вслед за Петершэмом, который указал ей на дверь гостиной.
— Я проводил его сюда, мисс Кэти. В случае чего, я — неподалеку.
Чудак, неужели он думает, что этот человек нападет на нее в ее собственном доме? Нахмурившись, Кэти толкнула дверь. Одетый в дорожное платье седовласый джентльмен стоял посреди комнаты к ней спиной. Услышав, как открывается дверь, он медленно повернулся. Кэти сразу же узнала его. Радостный крик вырвался из ее горла, и она бегом кинулась к нему в объятия.
— Папа! Ах, папа, я так рада, что ты здесь!
Глава 17
— Вы уверены, что поступаете правильно, мисс Кэти? — очень обеспокоенно проговорила Марта, выливая очередной таз с горячей водой в исходящую паром ванну.
— Да, Марта, уверена, — твердо ответила Кэти. В душе она вовсе не испытывала той решимости, которую демонстрировала перед своей няней. Часть ее существа страстно рвалась, схватив в одну руку Крэя, а в другую — свой чемодан, лететь назад в Вудхэм — к Джону — словно на крыльях, внезапно выросших на ее ногах. Но это была слабая, мягкая, женская часть ее существа. Все остальное — ее гордость, ее чувство собственного достоинства и, наконец, здравый смысл — говорило о том, что пришло время окончательно сжечь за собой мосты. Джон ее не любил, предоставив тому более чем убедительные доказательства. Было бы глупостью — нет, сумасшествием — оставаться рядом с таким человеком. Она должна уехать, покуда у нее достает на это воли и покуда она не забеременела во второй раз.
Представляя себе реакцию Джона на ее бегство, Кэти судорожно сглатывала. Но, к счастью, до нее вряд ли докатятся отголоски устроенного им светопреставления. К тому времени, как Джон возвратится в Вудхэм, «Единорог» будет уже далеко в море. Он сказал, что его не будет неделю, а два дня уже миновало. Пройдет еще два, и «Единорог» отплывет в Англию.
Все складывалось удачно, и казалось, что ей помогает само Провидение. Если бы не отец, она бы ни за что не сумела устроить отъезд в подходящее для себя время. Но у сэра Томаса на борту «Единорога» уже была зарезервирована одна каюта, а с его влиянием было нетрудно выхлопотать еще две — для нее и для Марты.
Кое-что в поведении отца озадачивало Кэти. Он испытывал настоящее волнение, как будто был в чем-то виноват, и долго не мог поверить, что ей и ее ребенку не было причинено никакого вреда. Он даже допросил Марту, скрупулезно выспрашивая у нее каждую мелочь о пребывании его дочери в Вудхэме, и когда старушка без обиняков заявила, что капитан Хейл вел себя как примерный муж, сэр Томас погрузился в мрачную задумчивость. Когда Кэти объявила о своем намерении покинуть Вудхэм, не дожидаясь возвращения Джона, сэр Томас согласился на это с большой неохотой. Он сдался только тогда, когда Кэти, не выдержав, расплакалась у него на плече.
И вот она находилась в роскошной каюте на борту британского судна. Ее сын сладко дремал у нее на руках, заботливая няня была рядом, а любящий отец простирал над ними свое покровительство. Но тогда почему она чувствовала себя такой несчастной?
— Миссис Кэти, может быть, вы все-таки передумаете, пока не поздно? — завела Марта свою волынку.
— Нет, Марта, не передумаю, — Кэти уже устала от бесконечных дискуссий на эту тему. — Нам лучше вернуться в Англию по тысяче разных причин, о которых ты ничего не знаешь.
Вместо того чтобы сдаться, Марта просто переменила направление атаки, перейдя на доверительное «ты».
— Голубка, ты разобьешь бедняге сердце. Он по тебе с ума сходит.
Кэти сделала вид, что ее внимание поглощено Крэем, который беспокойно зашевелился во сне. Старушка не уступала.
— Капитан Хейл — прекрасный муж, миссис Кэти. Другого такого вы не найдете.
Кэти не смогла удержаться, чтобы не ответить на это.
— Капитан Хейл похитил меня, изнасиловал, и я зачала от него ребенка. После этого он бросил меня и вернулся только затем, чтобы отомстить за какую-то выдуманную в белой горячке обиду. Вот уж, прекрасный муж, другого такого действительно не найти!
— И все-таки он ваш муж, миссис Кэти, хотите вы этого или нет. Перед Богом и перед людьми. Покидать его — грех.
— Ах, Марта, пожалуйста, помолчи! — сердито крикнула Кэти. Ее резкий голос напугал Крэя, и он широко распахнул свои голубые глаза. Затем маленькая копия лица Джона зловеще сморщилась, и Крэй издал пронзительный вопль.
— Тихо, мой миленький, мамочка тебя успокоит. Ш-ш-ш, тихо, мой хороший мальчик, — ворковала Кэти, покачивая ребенка в такт словам. На Марту был брошен испепеляющий взгляд, который как бы говорил: «Вот, посмотри, что ты наделала». Однако старушка не выглядела раскаявшейся. С каменным выражением на лице она выкладывала из сундучка купальные принадлежности Кэти.
Наконец рыдания Крэя перешли в тихие всхлипывания, а потом и вовсе утихли. Кэти медленно подошла к кровати, держа его на руках. Ребенка надо было укладывать на постель очень тихо и осторожно, чтобы он снова не разревелся. Он капризничал весь день, и Кэти уже порядком устала его успокаивать. Можно было предположить, что перемена обстановки пришлась ему не по вкусу, на что и указала ей Марта чуть ли не со злорадством.
Кэти положила Крэя на животик рядом со стенкой, чтобы он не упал, и накрыла его вышитым одеяльцем, захваченным ею с собой из Вудхэма. Как бы ни любила она своего ребенка, но иногда ей очень хотелось, чтобы он наконец уснул. Над ванной призывно курились облачка пара, и Кэти не терпелось, забравшись в воду, всласть понежить затекшие мускулы.
Помогая Кэти раздеваться, Марта не проронила ни слова. Кэти знала, что причиной этой странной немоты не являюися те доводы, которые она расточала, стараясь убедить нянюшку в своей правоте. Марта просто боялась разбудить Крэя. Вскоре старушка снова начнет брюзжать и не успокоится до тех пор, пока «Единорог» не будет далеко в море.
Горячая вода подействовала на Кэти самым чудесным образом. Она погрузилась в ванну до самого подбородка, вдыхая нежный аромат жимолости. Она закрыла глаза, чтобы ничто не могло помешать ей наслаждаться первыми мгновениями тишины и покоя, которые она улучила за целый день. Вдруг на угольно-черной изнанке ее сомкнутых ресниц возникло смуглое мужское лицо, очерченное по-орлиному резко. Кэти торопливо открыла глаза. Нельзя позволять себе думать о Джоне.
Вооружившись губкой и куском мыла, Кэти начала энергично тереть руки и ноги. Один непослушный вихор выскользнул из узла волос, собранного на ее макушке, и она нетерпеливо заправила его на место. Под конец она тщательно намылила лицо, а затем смыла с себя всю пену. Марта уже стояла рядом — с полотенцем наготове.