Однако те, кто вёл с нами хитрую игру, придерживались другого мнения. Они будто нарочно рушили мозаику наших логических построений — Иван к вечеру не появился. Не хотят быть предсказуемыми, заразы!
Тем же вечером в наших рядах произошёл окончательный раскол. Коля, Савелий и я склонялись к последнему и решительному бою, тогда как Аркадий, Роман, Павел и Кеша пребывали в состоянии непротивления судьбе. Худых я в расчёт не беру. Они — отрезанный ломоть.
Почему я, вчерашний противник Колиной подозрительности, вступил на этот сомнительный и скользкий путь? А чёрт его знает! Не нравились мне переродившиеся худые индивиды — и всё тут. Чего-то в них не хватало для целостности, будто выдернули из них какой-то стержень. Другое дело, а что мы сможем противопоставить сопернику, который, не сомневаюсь, превосходит нас числом и умением?
Мы тронулись путём минимизации возможного ущерба — есть такой подход в бизнесе. На ночь мы втроём переместились в одну хижину и договорились, что даже в сортир будем ходит сообща. Оппортунисты же, как обычно, разбрелись по отдельным норам и замерли под одеялами, одновременно страшась и млея в предвкушении исхода.
Ночь мне далась трудно. Мешали шорохи и мерцание звёзд, так что я провёл время с пользой — разложил мысленно пасьянс и сопоставил некоторые факты. Вот что у меня получилось на выходе.
Борис и Вася прошли через специальную камеру, которая являлась ничем иным, как портативным агрегатом для путешествий во времени. Повернули ручку — как в стиральной машинке. И всё. Пока они там вращались, у нас прошла пара часов. У них — два-три месяца. Скорее всего, их подключили к некоторой разновидности капельницы, чтобы они не загнулись от обезвоживания. Может, даже усыпили. Изолированные от общества и вредных гастрономических привычек, они быстро избавились от излишков жира. Этим же лёгко объяснялся факт их необычайной — даже по нашим меркам — прожорливости по возвращении. Что же касается их странных приобретённых манер — озлобленности и неразговорчивости — то и это вполне объяснимо в рамках моей теории. Они слегка одичали.
Вероятно, агрегат у негодяев в одном экземпляре. Поэтому они и выщипывают нас по одному. И это хорошо. Значит, у нас, порядочных людей, есть некоторый запас времени.
Теперь, когда я всё аккуратно разложил по полочкам, оставалось только придумать, откуда у них «машинка времени» и на каком принципе она работает. Под эти успокаивающие технологические мысли мне удалось, наконец, заснуть.
Расклад утром не изменился: нас трое, четверо предателей рода человеческого, два дистрофика-проглота и табун туземцев, неизвестно, где живущий, и неизвестно, откуда таскающий еду. Ньютон по-прежнему отсутствовал. Крепким орешком, видать, оказался. Или заклинило шестерни у ихней молотилки. По-любому нас не тронут, пока с ним не разберутся — что-то меня наталкивало на такую мысль. Поэтому я в прекрасном расположении духа вернулся к дегустации местных деликатесов, довольный тем фактом, что я — самый умный.
Плохие новости обрушились на меня во время поедания молочного киселя под аккомпанемент глазированных шоколадом пончиков.
- Савелия нигде нету! - запричитал Коля.
- И Аркаша сгинул, - добавил Роман, но более радостным голосом, потому как их группа избрала для себя другую догму.
Вот те на! Вторую «машинку» купили? Парами теперь выдёргивать будут?
- Он как увидел эту бабу, так и поскакал за ней, - продолжил Коля. - Я ему: вернись! Но он ноль внимания. Только крикнул: она мне должна!
Хм. Всё вырисовывалось гораздо серьезней. И не возвращение Ивана выглядело теперь совсем в другом свете.
- Пошли к вождю! - скомандовал я, наспех вытирая рот.
- Зачем?
- Некогда объяснять.
С одной стороны, я боялся потерять драгоценное время. С другой — опасения мои ещё не оформились в конкретные слова. Их больше заменяли образы, как то: костяной нож, снимающий скальп с черепа Савелия, или его тело, насаженное на кол, готовое к употреблению.
Нам крупно повезло, потому что мы сразу наткнулись на вождя, отдающего своим подчинённым короткие приказы. На нас он посмотрел несколько обиженно, но не кровожадно. Значит, шансы ещё есть.
- Савелий! - только и смог произнести я и нарисовал руками в воздухе его воображаемую фигуру.
- Са-ве-лий! - повторил по слогам Николай, для ясности.
Вождь не выказывал признаков понимания, и тогда я рявкнул ему в ухо фразу, услышанную накануне:
- Ямбау тамо!
Он вздрогнул, как от выстрела, и замахнулся на меня копьём, скороговоркой произнося ругательства. Или заклинания. Десяток его верных помощников тоже оголили свои острые пики и окружили нас, свирепо вращая глазами.