Танцорам подыгрывает неистовый барабанщик в чалме и серьгах. Талия его перехвачена розовым кушаком, юбка обычная, сингальская.
В мужских кандийских танцах мало изящества. Танцоры изображают преимущественно злых духов, что, видимо, не располагает к грациозным телодвижениям. Люди шевелятся угловато, пугающе зловеще, медведисто. Вся соль в постепенном усложнении ритма и нарастании темпа: учащается махание руками, дробнее становится топот, резче содрогания туловища…
Концерт затягивается так, что близится время ужина, которым нас угощает сегодня сам мистер Мендис. Перед этим он еще завозит нас в свой колледж — приезжаем туда уже в сумерках.
Выходим из автобуса, готовые к обычным приветствиям и рукопожатиям. Но вдоль забора раздаются выстрелы — это рвутся приветственные петарды, салют скаутов, и слышны отрывистые слова команды. Мы видим строй юношей в короткорукавных гимнастерках и трусах хаки. Их головы повернуты влево, а один из них, отдавший команду, уже подбегает к нам со словами рапорта, уверяющего в их верности отечеству, религии и королеве. Это почетный караул бойскаутов.
Юноши демонстрируют нам свои игры и импровизированные спектакли у костра, рассказывают о значении различных нашивок и эмблем, полученных отдельными мальчиками за успехи, например в оказании первой помощи, в полевой кулинарии, в изобретательстве, художествах, туризме и т. п.
Через несколько дней в одном из городков мы познакомились и с другим вариантом детской организации. Во дворе очередного колледжа нас встретили девочки в форменных кофточках и коротких юбках хаки, стоящие в строю. Тоже бойскауты? Но ведь «бой» означает «мальчик», а как называется организация девочек? Оказывается это «гайд-гёлз», девушки-проводники («гайд» — английское произношение принятого у нас «гид», то есть экскурсовод).
Девушки продемонстрировали нам умение с одной спички зажечь костер, молниеносно поставить палатку, сварить пищу. Они увлечены краеведением. Вот их коллекции: гербарий, семена, горные породы и целая выставка рисунков с натуры.
Гайд-гёлз позаботились о нас и устроили трогательную экспозицию тропических плодов — у каждого фрукта была этикетка с английским, латинским и сингальским названиями. Именно этого нам не хватало: за столом во время угощений появлялось такое количество диковинных фруктов, что мы едва успевали их пробовать, но не всегда хватало времени спросить и запомнить что как называется.
ХРАМ СВЯТОГО ЗУБА
Но вернемся в Канди. Следующий день, отведенный ботаническому саду, должен был все же включить и посещение главной достопримечательности самого города-храма Святого Зуба.
Центр бывшей столицы украшен большим благоустроенным прудом. Мнения лиц, писавших о Канди, часто расходились: одни авторы писали о местоположении города с умилением, чуть ли не как о филиале рая на земле, и особенно много похвал расточали этому «озеру»; другие, напротив, не скрывали своего разочарования, оценивая живописность ситуации Канди как посредственную.
К кому из ценителей мы присоединимся? Котловина, конечно, живописная, зеленая, и водный бассейн, как всегда, украшает любую местность, удваивает ее пейзаж зеркальными отражениями. Но это живописность заурядная, свойственная тысячам подобных городков в любой низкогорно-лесистой стране, будь то Средний Урал или Тюрингенский Лес в Германии. Одна поправка — на вечное лето и щедрую зелень пальм.
Храм Зуба — «Далада Малигава» — в ремонте, но можно ли по такой прозаической земной причине прекращать поклонение хранящейся в нем святыне? Повесить вывеску «Храм закрыт на ремонт» здесь никому не придет в голову. Между устоями строительных лесов, творилами с известью и чанами с краской лежат ничком на каменных полах и молятся верующие. Местами их так много, что хоть перешагивай. Обувь мы, конечно, оставили при входе и осторожно передвигаем босые ноги, чтобы не задеть распростертых на полу тел.
Обстановка, несмотря на ремонт, таинственно торжественная. Все время раздается дробный треск барабанов, звучат странные призывные мелодии, исторгаемые неизвестными нам инструментами.
Долго ждем в тесном вестибюле, напоенном одуряющими ароматами. Различаем в них знакомые нам запахи плюмерий и жасмина, но к ним примешан еще целый спектр неведомых благовоний.
Наконец, нас вводят в совсем небольшую комнатку, в центре которой стоит на внушительном постаменте сияющая золотом башня типа маленькой дагобы. Ее поддерживают изящные лотосы, сделанные из чистого золота. Нам рассказывают, что внутри этой священной раки помещается еще шесть концентрических, одна в другую вложенных рак — так у нас. делают игрушечных матрешек. Чем меньше дагоба, тем роскошнее она украшена драгоценностями, ибо в самой внутренней наименьшей дагобе покоится главная реликвия — Святой Зуб.