— Тьфу на тебя, перечница старая! — женщины залились заразительным смехом, не оставляя Лилу ни единого шанса сохранить серьезное лицо.
— Ох, тетушка Шио. Каждый наш разговор сводится к сватовству. Наш шериф из тех людей, что женаты на работе и не жалуются. А красивое личико не то качество в мужчине, которые меня могут привлечь.
— Это он тебя еще не видел! — тетушка Лао решила присоединиться к своей подруге, — Как повстречаетесь, так в миг про свою работу забудет! Зуб даю!
— Ты-то? Ни одного зуба уже не осталось! — смеялась все громче тетушка Шио.
— Тогда твои одолжу! — дамы снова залились смехом, унося Лил на волне специфического старческого юмора.
— Кстати, Лилу, как там Вильям? После новостей о Фриде совсем поник, небось. Бедная девушка...— тетушка Шио лишь сожалеюще покачала головой.
— Как раз шла к нему… Заперся в кабинете, никого не впускает. А Фрида… Большая потеря не только для Вильяма, но и для всего острова. Она была отличным врачом, и очень хорошим человеком.
Наступило минутное молчание. Женщины траурно умолкли, будто вспоминая веселую, светлую и такую доброжелательную Фриду, которая слишком рано покинула этот мир.
— Что ж, мне пора. Попробую вытащить Вила из его убежища. Хорошего дня, тетушки.
Вежливо попрощавшись с милыми старушками, Лилу продолжила свой путь в лечебницу Святого Георгия.
Старое двухэтажное здание лечебницы стояло почти в центре города, скрываясь за высоким кованым забором. Атмосфера клиники казалась, мягко говоря, угнетающей. Повидавшие не одно столетие каменное покрытие тропинок огибало старый фонтан с ангелом хранителем в центре, который расположился напротив главного входа в лечебницу. В больнице почти не было сотрудников. На несколько проблем был всего один врач, отсутствие которого могла привести к панике среди престарелых пациентов лечебницы.
Главой больницы уже много лет являлась Джесси Штефард. Великовозрастная, седовласая дама и крайне строгая особа. Ее заостренный горбатый нос знал обо всех делах горожан, даже если больницы это никак не касалось. Хитрые маленькие глазки, окантованные редкими маленькими ресничками слипшимися от любимой синей туши, тонкие губы обведенные красным карандашом, выходя за контур. И, конечно же, тугой пучок на затылке, который словно разглаживал все ее морщинки лучше любой пластики.
Остальной состав больницы, исключая трех медсестер, был достаточно молодым. Одним из ведущих специалистов стала лучшая подруга Лилу — Стейси Хант. Маленькая рыжеволосая девчушка, больше смахивающая на подростка, чем на девушку, которой из-за угла уже машет третий десяток. Россыпь ярких веснушек только добавляла ей миловидности. Своими большими карими глазами может покорить любого, даже самого скверного пациента. А работать ей, чаще всего, приходится именно с мужчинами. Забавно слышать, как за дверью ее кабинета, она приказным тоном заставляет больших "мальчиков" наклониться и раздвинуть ягодицы.
И, конечно, Вильям Хант, старший брат Стейси и друг детства Лил.
Стейс и Вил совершенно не похожи друг на друга, и лишь мелкие общие привычки, черты характера и вкусы выдавали в них кровную родню. Вильям всегда был большим добряком. Его русые волнистые волосы всегда были взъерошены, пока он не познакомился с Фридой, которая только переехала на наш остров. Именно тогда Вильям взял за привычку бриться почти каждый день, сменил стрижку на более короткую, начал носить строгие рубашки с классическими джинсами. Но Фриде нравился именно тот Вильям, которого она встретила с самого начала. И лишь спустя полгода свиданий она призналась ему в этом забавном факте. А теперь…
Лилу стояла у закрытого кабинета. Из-за двери доносились еле слышные всхлипы.
— Вильям, открой дверь, пожалуйста.
Никакого ответа не последовало. Девушка постояла еще около минуты и постучала в дверь чуть сильнее, чем хотела изначально.
— Вил! Я знаю, что ты там, открой сейчас же.
— Убирайся! — охрипший голос друга отразился эхом в пустом коридоре лечебницы.
— Открой дверь, иначе я ее выломаю. И ты знаешь, что я не шучу.
Раздался глухой удар по письменному столу, раздраженные шаги. Пара поворотов ключа и Лилу попала в кабинет. Хотя место, куда она вошла, оказалось больше похоже на свалку: разбросанные бумаги, папки, канцелярские принадлежности, кружки, из которых Вил и Фрида пили чай в редких перерывах. Было разбито все, кроме фоторамки. В маленьком деревянном прямоугольнике, за стеклом, улыбался счастливый Вильям и целующая его в небритую щеку Фрида. Живая и счастливая.