Дальше – с еще одним пустым стулом между ними – сидел наследник трона, старший брат Айвара Донал, и огонь свечей отражался от его бороды и ряда золотых браслетов красноватыми лучами, а от зубов, когда он улыбался на слова своей матери – белыми вспышками. Донал мне тоже не нравится. Он выглядит как варвар, но на самом деле он очень уравновешенный и умный человек.
За Доналом и еще одним пустым стулом расположился Наставник, который обучал нас. Его брови хмуро нависали, словно утесы…
Полагаю, я должна бы озадачиться всеми этими пустыми стульями, но прежде чем я начала по-настоящему думать о них, с ужасающей внезапной громкостью снова заиграли волынки, и, к моему крайнему изумлению, король Кениг встал. Все, естественно, встали вместе с ним. Мы все посмотрели на дверь позади стола, через которую в сопровождении волынщиков неспешно шагала процессия.
В первый момент я заметила только кучу роскошных одеяний. Затем я увидела, что впереди идет не кто иной, как Жрец Килканнона – высокий, худой и угрюмый. Его брови соперничали с бровями Наставника. При виде него мое сердце, как всегда, упало. Каждый раз возникал ужасный момент, когда я думала, что этот человек мог стать моим отчимом, если бы моя мать не умерла. Он принадлежит к тому типу людей, которые всё обесцвечивают добродетелью. Однако я никогда прежде не видела, чтобы король приветствовал его вставанием. На мгновение я задумалась, не взялся ли король Кениг за религию – в рамках своих усилий вернуть старинные традиции. Пока не увидела среди прочих одеяний одно красно-золотое и одетого в него пожилого усталого человека – благожелательного, но величественного. Он был единственным, кто носил корону.
- Верховный король Фарлейн, - прошептала тетя Бекк рядом со мной. – Ого мог бы и предупредить нас.
Но Ого не мог, подумала я. Он считал, что мы знаем. На Логре существует только один король, и никто никогда не мог вбить в голову Ого, что малые короли – такие как Кениг – тоже являются королями. Когда Ого сказал: «Король», - он естественно имел в виду Верховного короля всей Чалдеи, а мы не поняли его. Даже я не поняла, а ведь я часто спорила с Ого на эту тему.
К тому времени, когда игра волынок и скрип стульев и скамеек прекратились, король Фарлейн стоял позади специального высокого резного кресла, оставленного пустым для него.
- Мы призваны сюда, чтобы совершить правосудие, - объявил он. – Это должно быть улажено, прежде чем мы сможем двигаться дальше. Мы призываем покровительство всех верховных богов и меньших духов и тем самым открываем слушание. Киннокк, Жрец Килканнона, изложите, пожалуйста, свое дело.
- Конечно, - угрюмо ответил Жрец. – Я обвиняю Донала, принца Конроя и Килканнона, в грабеже, разбое и убийстве.
- Отрицаю, - спокойно сказал Донал и повернул руку, чтобы полюбоваться браслетами на ней, словно ему было слегка скучно.
- Отрицаете? – прорычал Жрец и сверкнул черными глазами из-под громадных пучков черных бровей. – Стоя здесь, вы имеете наглость отрицать, что два дня назад со своей бандой головорезов приехали в Килканнон и подожгли мой дом?
Немало людей, включая Айвара, задохнулись от этих слов. Сияя удивлением и восторгом, он повернулся к Доналу. Айвар проявляет прискорбную склонность восхищаться старшим братом. Причем, ребяческую склонность. А потом сияние на лице Айвара сменилось мрачностью и раздражением. Я слышала, как он пробормотал:
- Почему ты не взял меня с собой?
- Отвечайте мне! – прогремел Жрец. – Пока я не призвал на вас проклятие богов!
Донал продолжал крутить браслеты на руке.
- О, это я не отрицаю, - небрежно произнес он. – Я исключаю только обвинение в грабеже и убийстве. Кто умер?
- Вы отрицаете, что смылись вместе со всеми моими овцами? Где мои козы и коровы, разбойник? – бушевал Жрец – его так трясло от гнева, что по его изысканному одеянию пробегала рябь.
- Животные? – Донал пожал плечами, что еще больше взбесило Жреца. – Мы просто отогнали их. Вы найдете их бродящими где-нибудь по холмам, если дадите себе труд пойти и посмотреть.
- Вы… вы… вы!.. – заикался Жрец.
- Повторяю, - произнес Донал. – Кто умер?
- Справедливый вопрос, - вставил король Фарлейн. – Кто-нибудь был убит?
Жрец выглядел так, словно раскусил перчинку.
- Ну, нет, - признал он. – Я с моими послушниками находился снаружи, репетируя к полнолунию.
- Значит, обвинение в убийстве снимается, - заметил король Фарлейн. – И, похоже, грабежа тоже не было. Не отрицается только обвинение в поджоге. Принц Донал, по какой причине вы подожгли дом этого человека?
- Причина, сир? – вежливо произнес Донал. – Ну, я, конечно, думал, что Жрец находится внутри. Для меня было великим разочарованием увидеть, как негодяй важно заходит сюда – живой и ворчащий.
Я думала, Жрец после этого начнет скакать от ярости. Если бы Донал нравился мне немного больше, я бы зааплодировала.
- Сир, - произнес Жрец, - эта бесстыдная порочность…
- Возражаю, - произнес Донал, - против обвинения в порочности. Какое отношение имеет религия к правильному и неправильному?
- Ты, хныкающий грешник! – прогремел Жрец. – Религия имеет прямое отношение к правильному и неправильному! Позвольте заметить, принц, ваши безбожные пути поставят прекрасный остров Скарр на колени, если…
- А какое отношение моя мораль имеет к политике? – огрызнулся Донал. – То, что делает человек – только его дело, и никак не касается богов или королевства.
- Это, - крикнул Жрец, - речь того, кто по своей воле сделал зло своим добром. Я обличаю вас перед Верховным королем, вашим отцом и всеми этими свидетелями!
К этому времени король Кениг – не говоря уже о большинстве нас, стоящих у столов – выглядел крайне неловко и то и дело дергался, как если бы хотел вмешаться. Но здесь стоял Верховный король, переводя усталые добрые глаза с лица Жреца на лицо Донала, пока Жрец не поднял обе костлявые руки и, похоже, собрался призвать проклятие на весь замок.
- Довольно, - сказал король Фарлейн. – Принц Донал, вы просто дразните этого человека. Жрец, какой ущерб нанес огонь вашему дому?
Жрец с содроганием остановился и опустил руки.
- Не столь большой, как надеялся этот испорченный молодой человек, - медленно произнес он. – Он построен из цельного камня – включая крышу и всё остальное. Но дверь и оконные рамы, будучи деревянными, большей частью сгорели.
- А что насчет внутренней части? – важно спросил Верховный король.
- К счастью, в дождь крыша протекает, и большинство вещей внутри были мокрыми. Нечестивая скотина бросила головню внутрь, но она только обуглила пол.
- Так в какую сумму вы оцениваете ремонт? – продолжил Верховный король.
- Шесть унций золота, - быстро ответил Жрец; все задохнулись. – Включая протекающую крышу.
Король Фарлейн повернулся к Доналу.
- Заплатите ему эту сумму, принц.
- Протестую, сир, - сказал Донал. – Он достаточно получает от нас золота на храмовые сборы. Более алчный…
- Заплатите ему, - повторил король, - и таким образом дело будет окончательно улажено.
- Сир.
Донал подобострастно склонил голову, снял один из своих многочисленных браслетов и протянул его человеку, находившемуся рядом с ним за столом. Пока браслет, сверкая, перемещался к Жрецу, переходя из рук в руки, Донал, притворяясь озабоченным, произнес:
- Попросите взвесить его, Жрец. В нем, вероятно, почти семь унций.
- Нет нужды, - сказал Верховный король. – Дело завершено.
Сияющий Жрец получил браслет, и тогда мы все смогли сесть и приступить к еде. Но я сомневаюсь, чтобы Жрец сильно наслаждался обедом. Он выглядел таким кислым, что от его вида могло свернуться молоко.
- Хм, - произнесла тетя Бекк. – Хм, - она взяла маленькую ржаную булку из высокой корзины и подтолкнула корзину ко мне. – Всё это было чудесно инсценировано, не так ли?
- Что ты имеешь в виду? – прошептала я. – Донал и Жрец ненавидят друг друга, все это знают.
- Да, но должна существовать весьма веская причина для появления здесь Верховного короля, - заметила тетя. – И личная притом. И поскольку нас специально позвали, скоро мы узнаем, что это за причина.