И ещё раз я удивился открывшимся мне интересным и полезным вещам. Оказывается, местная кулинария имеет и целебные свойства. Островитяне в неё добавляют специальные сборы трав, которые они называют специями, и в зависимости от их пропорции одни помогают трапезничающему убрать избыток давления внутри организма, другие нормализуют работу сердца, следующие поднимают настроение и улучшают мозговую деятельность, а отдельные попросту придают неповторимый вкус блюду, приготовленному с нежностью и добротою местных хозяюшек, радеющих за своих добытчиков-мужей и милого потомства.
Передо мной находился высокий деревянный штоф с превосходнейшим вином, и Кайя, дочь вождя, периодически пополняла его, не забывая строить глазки, кокетничала, иногда шутила, иногда надувала губки, делая вид, что обижается из-за того, что на её шутки я парировал и шутил ещё интереснее, тем самым уязвляя её женское самолюбие. Но эта стадия у неё очень быстро проходила, и спустя минуты две она опять томно смотрела на меня и улыбалась, а далее, сначала застенчиво, затем раззадорившись, опять начинала шутить и смеяться, с удовольствием получая взамен внимание и ответные действия.
Настроение у неё постоянно менялось, проходя каждый этап по кругу, но, несмотря на её столь интересное и экспрессивное поведение, выглядело это изрядно потешно.
Вождь, а по совместительству — радушный хозяин старался сделать непринуждённую, а поэтому непривычную для меня своей лёгкостью атмосферу за столом, поскольку я привык к более сдержанным, суровым и расчётливым людям, которые с рождения уже были ограничены своими душевными качествами и по определению склонны к корысти.
В море я подобных навидался множество таких вот угрюмых людишек, а теперь же видел картину наоборот. Сейчас я нахожусь в кругу искренне, с озорством веселящихся людей и незаметно для себя сам потихоньку погружаюсь во всеобщее веселье.
Изрядно захмелевший вождь вдруг хитро прищурился, посмотрел на свою жену, которая без слов поняла его, встал из-за стола и скрылся в небольшом сарайчике. Оттуда послышались грохот да ругательства, затем всё утихло и вождь вышел из сарая с какой-то непонятной штуковиной. А потом хозяин важно сел за стол, снял с неё чехол — и передо мной оказалось странного вида подобие гитары. Струн на ней было, наверное, штук двадцать, и теперь, растопырив неестественным образом пальцы, он старался настроить сей загадочный инструмент.
Я в этом ничего не понимал, лишь следил за его проворными манипуляциями. Затем вождь довольно крякнул и сделал сосредоточенное лицо.
— Опять ты взялся за старое! — с напускной суровостью заявила хозяйка.
— Ми-ми-ми. Ми-ми-ми, — произнёс вождь в ответ и заиграл какую-то непонятную, но смешную музыку, а затем даже принялся петь смесь то ли частушек с классикой, то ли басни и баллады.
Этот стиль познать мне так и не удалось. Дамы хихикали, я смеялся во весь голос. Все были довольны; Великий вождь, а по совместительству — весёлый музыкант с удовольствием проделывал всяческие манипуляции своими коротенькими пальчиками и потешным голосом. Мы слушали и с интересом смотрели представление.
Окончив концертную программу, глава семейства встал из-за стола, вышел на середину веранды, театрально всем поклонился и скрылся в сарайчике, оттуда опять послышались шум да бранные ругательства вождя, а по совместительству — изощрённого матерщинника. Далее всё стихло, вождь вышел на улицу, направился к нам и опять уселся за стол, с довольным видом оглядывая всех присутствующих.
Жена вождя клана Ватрушек, а по совместительству — весёлого, бородатого и сильно загорелого дядьки хлопотала вокруг дорогого гостя. Она многозначительно переглядывалась со своей младшей дочуркой и ласково улыбалась. Глава семейства добродушно повествовал всем, а в частности мне о лёгкой и непринуждённой жизни людей в общине, намекал на то, чтобы я остался здесь жить и работать, предварительно обучившись какой-нибудь береговой специальности, повествовал о том, кем мечтал бы меня видеть на острове в своём клане.
Пока вождь пытался обрисовать перспективы будущей жизни на острове и безоблачном существовании в их клане, Кайя озорно подмигивала, явно проявляя интерес. А всё это потому, что я являлся чужестранцем, да ещё вдобавок, как ей казалось, весёлым романтичным морячком.