Вот поэтому я подумал, что дедулька воевал и по привычке, таким образом, охраняет свои владения от воров или нашествия врага на его вотчину, но на мой нервный оклик Кайя не заметила моего волнения, а только захихикала и, изловчившись, ударила ногой по металлической верёвке. Дальше сделала удивлённо-радостное лицо и чего-то ожидала. А спустя две секунды, которые показались мне вечностью, начал греметь салют.
— Фу, — выдохнула она, — хорошо, что салют, в прошлый раз было пожёстче. У меня после того случая образовались синяки на всём теле.
— В вашу честь, гости дорогие, в вашу честь салют, — послышался сначала скрипучий голосок хозяина, а затем перед нами материализовался и сам шутник, довольно бессовестный беспредельщик, способный ради забавы на многое. — Проходите, пожалуйста, — продолжал разглагольствовать он, ловко ухватив меня за локоток.
Ефимыч оказался седовласым, седобородым старцем весьма добродушного нрава, не позволяющим оскорбить да унизить гостя. В его глазах читались всепрощающая скорбь, озорство и лукавство. Облик выражал покорность судьбе, одновременно открывая душу очень сильного и стойкого человека, прожившего долгую, интересную жизнь, полную приключений да неожиданностей.
— Он не наш, пришлый, — шёпотом сказала мне на ухо Ватрушка. — Он иноземец, но юморист замечательный: веселит компанию, устраивает свадьбы в потешном стиле, не гнушается похоронами и в этом случае смягчает горечь родственников усопшего, за что и ценим. — Это всё, что я понял из её бессвязной речи, полной повторений и ненужных подробностей.
— Проходите на веранду, — спокойно продолжал старец. — Сейчас вас угощать буду.
С этими словами он неторопливо направился в сторону дома, предварительно дёрнув за листик неизвестного мне дерева, после чего открылась входная дверь, ведущая в хижину.
Я не удержался и дёрнул за другой листик, после чего ощутил удар электрического тока и испуганно принялся оглядываться по сторонам, в то время как Ватрушка беспечно смеялась.
Мы воспользовались приглашением деда Ефимыча, прошли на веранду, я уселся на скамейку и с ужасом почувствовал, как она уходит из-под меня. Кайя опять рассмеялась, глядя на моё испуганное лицо и беспомощность, затем смилостивилась и ударила ногою в пенёк, находившийся рядом со скамьёй, после чего та приподнялась, немного покачалась и пришлась мне по росту; ну а далее из неё вдруг выросли спинка и удобные подлокотники, тем самым превратившись из скамьи в кресло.
Я не то чтобы был удивлён — мой разум отказывался воспринимать всё то, что вокруг происходит. Я уже не удивлялся тому, что скамья опять решила перепрограммироваться, и наблюдал лишь за непонятными явлениями физического смысла. Когда скамья опять поднялась, но теперь уже у Кайи, трансформировавшись в кресло, я успокоился и увидел, как створки стола раскрылись, изнутри вышла плита с дюжиной тарелок, затем створки захлопнулись со страшным треском, послышалось пипиканье, а тарелки, непонятным образом оставшись на столе, вдруг стали плавно перемещаться в сторону гостей.
Я подскочил на месте и не посмел после этого садиться на лавочку, напряжённо ожидая следующего коварного подвоха, а Ватрушка же, наоборот, улеглась на проклятую скамью, которая постепенно превратилась в диван, и начала пристально разглядывать предметы, находящиеся перед ней сервизы и изучать их. Она, как я понял, надеялась найти очередной подвох. Поняв всю силу и экспрессию местного народа, мне резко захотелось убежать от страха в уборную, что я моментально выполнил, но не до конца, поскольку там случился очередной конфуз и я вернулся обратно, стыдливо прикрывая причинное место, с которым случилась оказия.
Ватрушка же, наоборот, уселась на скамью, засеменила в воздухе своими ножками и продолжала пристально разглядывать окружавшие её предметы, потешно вертя вокруг себя головкой, изучала предметы домашнего обихода, будто впервые их увидела, надеясь найти очередную загадку.
— Кайя, — послышался высокий, хрипловатый голос старца. — Не ищи, больше ничего не будет, кроме винограда. Стар я стал, чтобы так много изобретать; лучше налей женишку чарочку да поднеси виноград.
После его слов Ватрушка с хитрецой в глазах посмотрела на меня. Я покраснел и в то же мгновение почувствовал сладость от неизбежного влечения, которое повинуется неумолимому року. Получался полный ералаш. Оказывается, нас уже заочно сосватали и я, как ягнёнок на заклании, теперь уже был вынужден исполнять непривычную, но довольно интересную роль жениха.