— Постой… — Фридриху словно что-то было непонятно, — причем тут боги? Просто мы офицеры.
— Все боги умерли, — отвечает Чезаре и намечает первый шаг в их недолгом пути назад, в деревню, где их уже ждут осьминог и прохладное домашнее вино, — как писал ваш Ницше.
— Допустим. — Фридрих поправляет мокрые волосы и надевает фуражку, он шагает на полкорпуса позади, как и положено гостеприимному хозяину. — А при чем тут мы?
— А мы заняли их место. Временно исполняем обязанности.
— Прости, Чезаре, — Фридрих даже остановился от неожиданности, — необычные мысли для выпускника католической школы! Я смотрел твои бумаги, ты же понимаешь.
— Да, школа, — Чезаре отвечает не сразу, а молчание итальянца что-нибудь да значит. — И про смерть богов я понял все как раз в этой треклятой школе. Там было чуточку получше того твоего островка. Сначала я думал, что добрый боженька Иисус нас постоянно видит и строго следит, чтобы мы не ели по пятницам колбасу и не дергали себя за писюны.
Фридрих только хмыкнул в ответ.
— А потом я понял: он на самом деле давно уже умер, если вообще когда-либо существовал. Это наши добрые монахи присвоили себе право быть богами. И распоряжаться колбасой.
— И пацаньими писюнами? — Фридриху отчего-то ужасно весело.
Он так искренне смеется… Только что он в этом понимает! Чезаре делает несколько шагов вперед, словно хочет увеличить дистанцию, и хорошо, что смуглая кожа не краснеет. Ну, или почти не краснеет — так, чтобы было заметно.
— Прости, товарищ, не хотел обидеть, — Фридрих догоняет его, — но мы-то, мы-то тут при чем? Мы просто выполняем свою работу. Ну я понимаю, ты можешь назвать богами дуче и фюрера. Кто-то из пропагандистов так, может, и делает, хотя это явный перебор. Есть раса, есть культура, цивилизация, порядок, государство. И мы им служим. Мы лепим из этого материала новую великую Европу. Но мы строители, не боги.
— Дуче я благодарен за то, что он освободил нас от этой прилежной католической чуши, он объяснил мир проще и лучше. Но даже дуче не знал, что в России мы будем богами. Мы — боги. И все мы дети Всевышнего, как говорится в одной старой глупой книжке. Вот это я и увидел. Ты там был недолго, просто не успел разглядеть.
— Поясни, товарищ. — Фридрих вскидывает брови. — Я так понимаю, что с Иисусом там тоже покончили, у них там Сталин и Маркс. И собственно, вся наша борьба ради того, чтобы свою волю этой части света диктовали мы, а не эти большевистские варвары. Но разве мы боги?
— Да, мы там голодали, холодали. Да, нас кромсало железом. Но знаешь, были богами. Там, на этом их Дону.
— Ну, может быть, для евреев… И то я бы назвал это техническим решением перезревшего вопроса… Хотя им мы кажемся, наверное, чем-то вроде их разгневанного Саваофа, а главное, там, в России, вопрос решали обычно добровольцы из местных, наши самое большее стояли в оцеплении. Но мы же разумные люди, для нас это все лишь патетика, Чезаре, она мешает работать.
— Хорошо, я расскажу, — отзывается тот. — И было это так. Был вечер. И была ночь. И одна местная девчонка стащила пару банок тушенки с нашей кухни. В том селе, где мы тогда стояли. Ее сцапал патрульный и притащил в штаб роты — ну, в то, что мы тогда называли штабом, просто маленький бедный домик глупых крестьян. Девчонка была такой же глупой и голодной, а еще молодой и красивой. И все было очень просто. Мы могли ее расстрелять за кражу воинского провианта, или повесить, или просто выпороть и отпустить. Но солдаты, конечно, ждали совсем другого решения. Ты же понимаешь, о чем я?
— Разумеется, понимаю, — отозвался Фридрих, — но я бы не стал такого поощрять. Расшатывает дисциплину и негигиенично. В конце концов, есть солдатские бордели, там девчонки проверены, а от этой еще неизвестно, что можно подцепить. Не говоря уж о том, что от отчаяния они иногда могут нанести серьезное увечье, вывести бойца из строя.
— И вот тогда я понял, что я — бог, — невпопад отвечает итальянец. — Я могу сделать с ней что угодно. Никто, кроме меня, не властен над ее судьбой. Даже наши монахи в той школе перед кем-то отчитывались, я — только перед собой.
— И что ты решил?
— Приказал отпустить. Я подумал, что отомстить этим монахам могу только одним способом: стать настоящим богом, милосердным и всепрощающим. Они нам лгали про него. А я им стал. Хотя бы для девчонки. Как раз за день до контузии.
Фридрих отвечает не сразу. Да, контузия иногда вызывает смещение мозгов. Ничего, на свежем воздухе он быстро пойдет на поправку. Мозги вправляются быстрее суставов. Особенно после первой карательной акции…