Пока Лебедев расправлялся с яичницей с беконом и грибами, я автоматически заварила в чашке черный чай без добавок – любимый напиток мужа.
– Дим, эта твоя Алина появилась в конце января, правда?
Я села на противоположной стороне стола и внимательно смотрела на мужа. Он сжал губы и нахмурился, прикидывая ответ, а потом коротко кивнул.
– Не моя. Да. Но как?..
– Легко, дорогой. На новогодних каникулах тебя все устраивало. Настолько, что ты даже заговорил о третьем ребенке из дома малютки, но внезапно все изменилось, – я сцепила руки в замок, вложив в них все накопившееся напряжение. Сейчас мне нужно было сохранять спокойствие и не свалиться в истерику, которая плескалась на поверхности сознания. Кажется, одно неловкое прикосновение – и уйду в эмоциональный штопор. – Впервые ты удивил меня четырнадцатого февраля, заявив, что праздник раздули из пустяка и он не стоит того, чтобы его отмечать. Раньше мы ходили семьей в кино или в кафе, гуляли по парку, а в этом году ты остался дома, отказавшись идти с нами. С чего вдруг, Дим? Деньги экономил?
– Да потому что глупости все это! День всех влюбленных! Бред!
– Бред? Ну ладно, как скажешь. Идем дальше…
– Куда дальше?
По интонации и глубокой морщине между бровей было видно, что он начинал злиться. Да пофиг. За ночь раздумий было, что высказать загулявшему мужу и я не собиралась откладывать разговор в долгий ящик. Накипело.
– А дальше, Дим, поговорим о тратах. Ты помнишь, какую сумму мы платим по ипотеке?
– Конечно. А что?
– Какая твоя доля?
– Половина.
– Праааавильно, дядя Федор, – я не удержалась, съехидничала, выдав фразу голосом кота Матроскина из известного мультика. – А оплата за спортивную секцию мальчишек в каком размере?
– Тоже половина. Ты к чему ведешь, Ир?
– Коммуналка и продукты?
– Да надоело уже! Хватит!
– Это тебе надоело, Лебедев! А мне не нравится слышать бред, что тобой пользуются, как кошельком. Тоже мне, Цукерберг нашелся! Богатей из списка Форбс! Кто вложил в твою голову весь этот бред и куда ты слил свои мозги? Алиночка постаралась? Подруга твоя страдающая. И еще… не припомнишь, что в последнее время мы купили для тебя?
– Мурано.
Да–да… хочешь–не хочешь, а пришлось вспомнить. Дима любит комфорт и удобство, предпочитает известные бренды и не экономит на качестве. Внедорожник был оформлен на мужа, а я ездила на стареньком Солярисе. Сначала хотели сдать корейца в трейд–ин, но позже передумали: парней постоянно нужно отвозить и забирать со спорта, а огромные сумки с хоккейной формой не позволяли пользоваться переполненным общественным транспортом.
– А что купили для меня, Дим?
Молчит. Пыхтит. Морщит лоб. Вспоминает.
– А! Вот! Массажное кресло!
– Нет, дорогой. Я хотела массажное кресло от Ямагучи за двести тысяч, но ты сказал, что оно лишком дорогое и мы остановились на кресле–качалке за сорок пять. Разницу улавливаешь? Это как вместо Мурано купить Оку, но тебя ведь это не смутило, правда?
Не кричу, хотя внутри – вулкан, раскаленная лава грозит затопить все вокруг. Но не сейчас. Пусть услышит, ведь достучаться и накидать аргументов – единственное, что остается.
Этой ночью я поняла, как слаба моя позиция. Буду нападать Алину – стану стервой и сукой, а мой муж встанет грудью на защиту «страдалицы». Молчание тоже не выход. Остается лишь взывать к логике, вот я и пытаюсь…
– Дим, тебя люблю, но то, что сейчас происходит – это начало конца. Или ты берешь себя в руки, или…
– Что «или»?
– Развод, Дим. Это не угроза и не шантаж. Я не позволю влезть в нашу семью постороннему человеку. Никаких треугольников с равными углами, ты меня слышишь?
– Ира, нет никого третьего, – он пытается взять меня за руку, но я прячу ладони. – Она только друг, подруга…
– Твоя подруга принесла в нашу семью хаос, отформатировала тебе мозги. Тебе, взрослому мальчику. Делай выводы. А про помаду на рубашке… знаешь, это древний приемчик дешевых секретуток, которые любой ценой рвутся замуж за босса. Кстати, духами от тебя до сих пор разит, аж в носу свербит. Не отмылся. И последний вопрос…