Но я в нее верю, как в себя. Жена верна мне и своей семье, для нее измена неприемлема. Две недели. Такой срок она дала для того, чтобы я выбрал между ней и Алиной, но мой выбор очевиден. Семья и жена - на первом месте, но как донести это до разъяренной фурии? И, кстати, с чего вдруг она покрасила волосы и сменила прическу? Мне так нравился водопад ее длинных волнистых волос, а сейчас… Всего лишь до плеч и другого цвета. Хотя, должен признать, новый цвет ей идет. Это заметили все в клинике, сам видел. А Башаров позволил себе неслыханное: подцепил пальцем локон и любовался им, как девчонка – куклой. Ира не заметила дерзкого поступка, потому что разговаривала с подругой, а наглец стоял у нее за спиной. Но я–то видел! И улыбочку его мерзкую, короткий жест и масляный взгляд, которым он окидывает фигуру моей жены. Обойдешься, Маратик. Ира – моя жена, и тебе с этого стола не обломится ни крошки!
Только вот почему она такая радостная? Я ухожу работать в другую клинику, своего решения по Алине я так и не озвучил, а у Иры словно праздник каждый день. Ничего не понимаю…
Добро пожаловать в новинку!
"По лезвию судьбы"
=13=
– Ира, что у тебя с Башаровым происходит?
Муж поймал меня в коридоре клиники во время обеда. С самого утра он выглядел взвинченным, то и дело бросал колючие взгляды, нервничал.
– В последние дни ты со мной практически не работаешь, все время – с ним, а ведь в «Афродите» мне осталось всего три смены.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Вопрос явно не по адресу, – я поправила рукав, в который он вцепился. – Смены и операции распределяю не я, поэтому все претензии – к администратору и руководству.
– Про вас уже вся больница сплетничает, – шипел Лебедев, оглядываясь по сторонам. – Говорят, что новенький к тебе клинья подбивает.
– Давно ли ты стал верить слухам, Дим? Мы с Маратом хорошо сработались в операционной, это правда. Он – один из многих, с кем я общаюсь. Отличный хирург, между прочим.
– Отличный? Именно так? – взвился Лебедев. До этого я ни разу не позволила себе высказаться в превосходной степени о ком–то из его коллег.
– Да, и ты сам это знаешь.
Я тихо улыбалась про себя, догадываясь, откуда растут ноги у подобных слухов. Пару раз Башаров присаживался за стол, где мы с девочками обедали.
– Не возражаете, красавицы?
Возражений не было, а красотки незаметно поправили прически и расстегнули еще одну пуговку на блузках и платьях. Первые секунды неловкости и тишины прошли быстро, вот уже Марат подключился к теме кормления маленького котенка из пипетки, подхватил обсуждение грудного вскармливания, которое постепенно становится анти–трендом, и сомнительной красоте губ–пельменей.
Много ли для слухов нужно? Всего лишь пустяк, из которого раздувалось огромное событие, однако дальнейшие события показали, что я ошибалась в выводах.
– Ира, ты на машине? – Марат стоял на парковке возле черного японского внедорожника. По договоренности между персоналом мы обращались друг к другу по именам и на «ты». – Если нет, то я могу подвезти до дома. Из–за меня все задержались на операции, хочу загладить свою вину.
Конец рабочего дня, персонал клиники расходился по домам. На открытой площадке мы оказались на виду у всех, но синеглазого красавчика это ничуть не смущало. Вот только новых сплетен мне не хватало!
Сегодня я была без машины: утром мой старенький Солярис пару раз прохрипел двигателем, чихнул и отказался заводиться. Дима, у которого сегодня был выходной, обещал разобраться с проблемой.
– Спасибо за предложение, но я поеду на метро, – громко ответила, чтобы все слышали и подошла поближе. Последние слова предназначались только для мужчины. – Давай не будем портить приятельские отношения дурными инициативами, ведь нам еще вместе работать. Договорились?
– Мне мало приятельских отношений, Ира, – тихо отозвался Башаров. – Ты мне нравишься.
– Я замужем, и ты это знаешь.
– Проблема только в этом? Тогда я подожду.
Кажется, его ничуть не смутил мой ответ. Чего он собрался ждать? Или?.. Неужели в клинике знают о проблемах в нашей семье? Но откуда?