Он потерся макушкой о мою щеку и шумно выдохнул. Мой большой кот–защитник.
– Хорошо, что вы определились, молодцы. Спасибо, что поделились. У вас будет время на подготовку. Уверена, что все получится. Если будет нужно – наймем репетиторов.
– Кажется, тут зреет заговор? – заглянул на кухню отец семейства. – О чем секретничаете? Я тоже хочу знать.
– Да так, ни о чем. Тебе это не интересно, – отрезал Юра. – Мам, тут вроде порядок. Мы пойдем, своими делами займемся. Ладно?
– Да, конечно, идите. Спасибо за помощь.
Парни удалились, а Дима уселся на стул и обиженно нахохлился.
– Настраиваешь мальчишек против меня? Ира, это непорядочно.
– Ты сам все делаешь, мне даже пальцем шевелить не нужно. Твои поступки говорят лучше всяких слов, – мне до сих пор не нравилось отношение сыновей к отцу, но переломить их игнор и заставить общаться нормально я не могла. – Парни играют еще один сезон и сворачивают хоккей, будут готовиться к экзаменам в вуз.
– Если это вопрос денег, то я буду помогать, Ира. Зачем бросать спорт?
– Они так решили, и я принимаю это решение. Все упирается не только в деньги, но и в наличие свободного времени. У нас растут умные сыновья…
– Умные, да, – скрежетнул зубами Дима. – Только со мной они не разговаривают, а ведь я – их отец…
– Ничего не могу сделать. Отец предпочитает срываться на зов незнакомой женщины, не держит обещания, игнорирует их интересы. Все это – факты. Мальчишки видят именно это.
– Ты опять?..
– В последний раз, Дима, можешь не волноваться. Мне надоело пытаться донести до тебя очевидные моменты. Не хочешь их признавать – не надо. Я устраняюсь. Барахтайся со своей Алиной, разбирайся с влюбленностью, готовься к переезду.
Муж тяжело вздохнул и сцепил руки, лежащие на столе. Костяшки пальцев побелели от напряжения. Эти руки, красивые, сильные… Сколько раз я любовалась их работой за операционным столом, а как нежно они ласкали мое тело, дарили наслаждение… Много воспоминаний, очень. Они вспышками проносились перед глазами, как картинки в калейдоскопе. Яркие, живые, мои.
– К какому переезду, Ира? Ты меня выселяешь? Если не забыла, то мы – семья.
Разговоры, из раза в раз повторяющие одно и то же, начали утомлять. Да, мы – семья. Были ей еще недавно, до тех пор, пока не пришла девица из прошлого моего мужа, но сегодня все изменилось.
– Тебе уже сказали, что ни я, ни мальчики не поедут в Ясенево, поэтому делай выводы и принимай решение, Дима. Мы это уже обсуждали, не хочу опять возвращаться. Я устала сегодня. Иду в душ и спать.
– Опять с Башаровым работала?
В голосе мужа звучала ревность. Угу, это он еще не слышал нашего сегодняшнего разговора с Маратом, но я была уверена, что уже завтра ему обо всем расскажут. Нарисуют в ярких красках и добавят того, чего точно не было. И пофиг.
– Две операции с ним, одна – с Решетовым и еще одна – с Талызиным. Это работа, Дима. Не сходи с ума.
Я закрылась в ванной и встала под теплые струи воды. Аромат ванили и цитруса в паре капель геля для душа, на губах – улыбка, а пальцы помнят быстрое прикосновение чужого мужчины. Наваждение? Флирт? Новая любовь?
Как говорила Скарлетт О’Хара, я подумаю об это завтра.
Новый поклонник? Все серьезно или... ? Как думаете?
=14=
Марат Башаров
Я доволен жизнью. Рад, что вернулся в Москву. Питер благороден и степенен, а в златоглавой жизнь бьет ключом.
Хирург–онколог… сколько лет было положено на алтарь профессии. Все началось с отца, которому поставили неутешительный диагноз. Мне было пятнадцать, но как сейчас помню тот день. Родители сидели на кухне и о чем–то тихо говорили, отправив меня учить уроки, а после этого разговора мама плакала. С того момента я часто слышал ее тихие всхлипы, видел покрасневшие от слез глаза.
– У меня рак, сынок, – однажды сказал отец, – и эта болезнь не лечится.
Он прожил еще полгода, незаметно угасая с каждым днем, а потом попал в больницу. Обезболивающие, еще, опять… Все это время мы были вместе, семьей. Я видел, как онкология отнимала у меня папу, до дрожи боялся, что вместе с ним уйдет и мама. Она тихо таяла, но цеплялась за жизнь, неизвестно откуда черпая новые силы.