– Петр Иванович…
Спасибо, подсказал. Перехватываю шайбу с клюшки нападающего и устремляюсь к воротам противника.
– Петр Иванович, мы пришли, чтобы внести ясность по несчастному случаю на хоккейной площадке, – я без приглашения устраиваюсь на стуле и киваю ребенку на соседний. – Это целиком и полностью вина моего сына… Мы готовы это подтвердить.
– Бросьте… ммм… Как вас зовут?
– Лебедева Ирина Владимировна. Юра – мой сын.
– Очень приятно, – бросает нехотя, как милостыню нищим. – Так вот, Ирина Владимировна, Тихонов слишком расслабился, зазвездился, – лениво отмахивается спортивный начальник, постукивая по столу тяжелой золотистой ручкой. – Он абсолютно не умеет работать с детьми…
– Неправда! Это я… я вышел на лед, когда Юрий Николаевич отвернулся. Он ни в чем не виноват! – вспыхивает мой нападающий. Успокаиваю его взглядом: эмоции сейчас неуместны.
– Но…
Удивительно, но директор лагеря не спешит принять наше предложение, о чем–то размышляет, разглядывает меня и Юру, как блаженных или клоунов в цирке. Пора поднимать ставки.
– Петр Иванович, мы готовы подписать отказ от претензий к лагерю, его руководству и тренеру, чтобы ни у кого не возникло проблем в связи с данным происшествием, – специально расширяю список ответственных лиц, чтобы проблема стала общей, и молюсь. Пусть сработает! – Мой сын допустил небрежность, и сам несет за это ответственность. Если делу предадут огласку, пострадает репутация лагеря. Зачем вам это?
– Нууу…
По глазам вижу, что зацепила. Нужно дожимать ситуацию.
– Вы согласны, что это предложение идеально для всех?
– Хорошо. Подойдите к секретарю и напишите отказ от претензий, – сдается чиновник. – Я завизирую.
Ох, хорошо! Пять минут – и полноценная петиция готова. Секретарь делает копию, и мы с сыном возвращаемся в кабинет жирного неспортивного руководителя. Замысловатая подпись и резюме «согласовано» украшает шапку документа. Убираю копию в сумку. Можно выдохнуть!
– Надеюсь, что теперь никто не пострадает, – уточняю в последний раз, глядя в глаза чиновника, – не так ли?
– Не пострадает, Елена Васильевна.
– Владимировна, – исправляю ошибку невнимательного собеседника и вместе с сыном иду к двери. – Всего доброго. Благодарю за сотрудничество.
– Мам, ну ты даешь! – шепчет Юра, и от его восхищенного взгляда мне хочется смеяться. Чувствую себя счастливой: мы справились с проблемой, и снова – без Димы. – Можно я к ребятам на пять минут загляну?
– Беги. Я подожду у машины.
Довольный ребенок, забыв о травме, срывается с места и исчезает за углом, а я неспешно выхожу из здания и иду на парковку. Хорошо! Солнышко светит, птички поют, у меня – отпуск, у ребенка – радость. Распахиваю дверь авто и падаю на водительское сиденье.
– Ира?
Как он оказался рядом? Я всего на миг закрыла глаза, когда он успел подойти?
– Что вы тут делаете? Зачем приехали? Какие–то проблемы?
Принимаю протянутую ладонь и выхожу из машины. Сейчас я на каблуках, но десять сантиметров не спасают ситуацию: Тихонов все такой же высокий. И горячий. Его тепло и запах обволакивают, кружат голову.
– Спасаем любимого тренера от гнева начальства, Юрий Николаевич.
– Не стоило…
– Мы с сыном решили иначе. Вы очень нужны команде…
– Ты… – тихо прилетает в ответ. – Можно на «ты», когда мы вдвоем?
– Можно, – киваю и внимательно разглядываю собеседника. Почему я сразу не заметила, что в его светлых волосах, особенно на висках, серебрится седина? Тихонов явно старше меня, просто находится в прекрасной физической форме. Глаза улыбаются, но в глубине затаились усталость и боль. Ладонь сама тянется к его широкой груди, вспоминая вчерашнее прикосновение в больничном коридоре. Черт! Это наваждение какое–то! Ира, возьми себя в руки! Прикусив губу, делаю маленький шаг назад. – Надеюсь, что теперь начальство тебя не тронет. Мы подписали отказ от претензий.
– Ира…
– Батя, мы тебя не отдадим, не мечтай! Ты нам очень нужен!