Тот заставил его прождать снаружи минут десять. Когда Грифф наконец вошел к нему, Моррис был завален работой по горло.
— Ну, что там у тебя, Грифф? Я зашиваюсь.
— Да уж вижу. Я бы хотел вместе с тобой произвести оценку этой пары туфель на шпильках.
Давыдов поднял руку как «стоп-сигнал».
— Даже не вытаскивай его из конверта, — сказал он.
— Что?
— Я не могу.
— Но почему?
— Сказано же тебе — зашиваюсь.
— Понял, но «Крайслер» во вторник проводит совещание по продажам, и им нужен прайс-лист на эту…
— А я что могу поделать? — спросил Давыдов. Это был высокий мужчина, чем-то похожий на Авраама Линкольна и с такими же печальными глазами. Его кабинет был завален всевозможными линейками, лекалами, измерительными инструментами, графиками и схемами, как у заправского инженера. Давыдов производил оценку, сколько кожи пойдет на изготовление конкретной пары лодочек, сколько кожаных полосок потребуется для изготовления сандалий или сколько шелкового фая нужно для того, чтобы прикрыть деревянный каблук. Премудрости своей работы он держал в секрете от окружающих, подобно средневековому алхимику, консультируясь лишь со справочниками, диаграммами и схемами. Грифф давно уже привык к загадочным методам Давыдова, но, даже работая бок о бок с ним, так и не смогло конца понять его тайну.
— Ты можешь бросить любое занятие и переключиться на эту модель, — сказал Грифф. — Тебе это вполне по силам.
— Не могу, — парировал Давыдов.
— Зашиваешься, Моррис, я знаю. Но это чертовски важно.
— Как и это. Я выполняю поручение Хенгмана.
— Хенгмана? А какого черта этот?..
— Проект, — с грустью в голосе проговорил Давыдов. — Всякий раз, когда я по уши в работе, у него обязательно родятся в голове разные проекты. Он говорит, что голые факты приносят нам слишком мало денег. Ему втемяшилось в башку, что производство сандалий оказывается для компании более выгодным, чем производство туфель, и ему захотелось узнать почему. Вот он и поручил мне провести детальный анализ расхода материала на производство того и другого. А ты знаешь, Грифф, сколько сандалий мы пошили за долгую историю нашего существования? Вот потому-то я и зашиваюсь.
— Моррис, это может подождать. «Крайслер»…
— Хенгман ждет результат во вторник, — сказал Давыдов.
— Понимаю, — медленно проговорил Грифф.
— Неужели ты думаешь, что эта работа доставляет мне удовольствие? Если бы я не знал ситуацию, то подумал, что это просто плод больного воображения какого-нибудь глупого подонка, задумавшего отвлечь меня от работы. Но разве скажешь такое Хенгману? — Давыдов беспомощно пожал плечами.
— Так что же мне делать? — спросил Грифф.
Давыдов в очередной раз пожал плечами.
— Позвони в «Крайслер», попроси их перенести совещание.
— Они этого делать не станут. Коммивояжеры уже начали распространять образцы.
— Тогда позвони Хенгману.
— Могу я воспользоваться твоим телефоном?
— Разумеется, действуй.
Грифф попросил позвать Хенгмана и стал ждать. Наконец тот откликнулся.
— Борис, это Грифф.
— Я занят, Гриффи. Что у тебя?
— Моррис говорит, что он выполняет для тебя какую-то работу, а он мне позарез нужен для оценки новой модели туфель на шпильках.
— Гриффи, это очень важно. Я не могу снять его с той работы, которой он сейчас занят.
— Да что ж такого важного в моделях, которые мы выпускаем годами? Это не может подождать?
— Потеря денег, Гриффи, не терпит ожидания.
— Скажи, Борис, ты тоже с ними заодно, да? — запальчиво спросил Грифф.
— С кем я заодно?
— А, ладно, проехали. Но что же мне-то делать? Как я могу просчитать рекомендуемую цену, когда…
— Слушай, кто из нас начальник отдела цен — ты или я? — спросил Хенгман и повесил трубку.
Грифф смотрел на телефон, и вид у него был такой, будто он не верит, что связь прервана. Он также повесил трубку.
— Моррис, а ты можешь остаться сегодня после работы? — тупо спросил он.