Какой бы запутанной она не казалась себе внутри, внешне Мишель была очень хрупкой, но притягательной. Неизвестно какой у неё был рост, но она была выше всех своих знакомых юных леди. Аккуратное телосложение подчеркивало её фигуру, но, по её мнению, она считала себя слишком худой. Её часто поучали служанки, за то, что она мало ест и скоро совсем исхудает, но, как она думала, она нормально питалась и часто утаскивала с кухни сладости и выпечку. Руки были ухоженными, такие нежные девичьи. Узкие маленькие кисти были постоянно в перчатках, а длинные пальчики были украшены кольцами с большими камушками. Раньше Мишель любила коллекционировать разные драгоценные камни, она была падкая на все блестящее и дорогое, но со временем, она начала ценить более старинные ювелирные украшения, и с бережностью носила их. Иссиня-чёрные прямые волосы, шедшие до талии, на солнце отливали серебряно-голубым оттенком, словно, лунные свет отражался на поверхности озёрной глади. Тёмно-карие глаза были как шоколад в самый пасмурный день в году, которые согревали своими теплом, но в тоже время могли быть обжигающе холодные, такие заплаканные, заспанные. Четкие высокие брови часто были прямые, о того, что она хмурилась и печалилась, в добавок из-за этого между ними у нее появлялась маленькая морщинка. Спектр её эмоций был большой, но на едине с собой, её лицо выражало безразличие, будто она совсем потеряла возможность выражать свои чувства. Обветренные припухшие губы, которые она часто прикусывала, отдавали коралловым оттенком, именно этот фактор подчеркивал её миловидное личико.
У Мишель вкус в одежде был весьма прозаичным, она придерживалась светлых или темных тонов в своих платьях, редко нося что-то яркое и вычурное. Шелка, кружева, ленты именно это в большей степени преобладало на её нарядах. Она любила что-то простенькое, но в тоже время утонченное и благородное, что-то не совсем серое, но и не праздничное. Женственность и тихая кричащая роскошность – вот, что было её кредо.
Так как как с доверием у мисс Мале были некие проблемы и по большей части она вела жизнь затворника, друзей у неё было мало, точнее сказать людей, с которыми она время от времени могла подискутировать. Одним из таки молодых особ стал старший сын графа Хамменфорса – двадцатитрехлетний Дин, который жил по соседству. Его статус и фамилия опережали его собственное имя, ибо родился он не просто в каком-то графстве, а у одного из самых влиятельных людей в Империи. Его отец возглавлял одну из сильнейших фракций в стране, так же занимал пост верховного судьи в столице. Не постижимая ноша, что легла на юные плечи Дина, сильно на нем отразилась. Общество с рождения обязывало его своим ожиданием по поводу его будущего. Только вот, разделял ли он их мнение? На это юноша умалчивается и не даёт четких ответов.
Детство у него проходило достаточно скудно и банально. Обычно начиная с одиннадцатилетнего возраста, мальчиков из благородных семейств отправляли в королевскую закрытую частную академию. Она работала по принципу интерната, поэтому маленький Дин редко появлялся дома. На самом деле именно этот фактор поспособствовал тому, что с ранних лет ему не уделяли столько внимания, как его братьям, он был сам в своём расположении. Конечно, под натиском такого сильного влияния своего отца, он учился не покладая рук, показывая самые высокие отметки. Он был достаточно уравновешенным ребёнком, но, окружающие подмечали одну из его сторон характера – агрессия, которая их пугала. Конечно, держа своё лицо, он в открытую этого не показывал, и в большинстве случаев подавлял её, от чего это темная субстанция все накапливалась где-то в недрах его души, оседая тягучим дёгтем. Дин приводил свой разум в порядок только несколькими вещами: рисованием и табаком. Курить он начал где-то на третьем году обучения в академии, когда стащил несколько сигарет у одного из профессоров, поскольку отсиживал своё наказание за полуночное хождение по кампусу. Вскоре подсадив своих товарищей на это дело, он основал и возглавил местную компашку, с которыми он до сих пор дружит. А вот страсть к рисованию у него зародилась относительно в позднем подростковом времени, когда он неосознанно рисовал своих одноклассников на полях в тетрадях. Вскоре он перешел на холсты, где оттачивал свой навык в имитации человеческих фигур и лиц.