На мой стол прилетает бумажный самолетик, и я, совсем ничего не понимая, поворачиваюсь назад, чтобы понять, кто решил вспомнить обо мне. Леша сидел на задней парте и что-то показывал мне рукой. Не трудно догадаться, что послание было от него. Я открываю лист и быстро читаю содержимое письма.
«Сегодня в 17:00 возле городского парка. Не опаздывай».
Я совсем не понимаю содержимое и что он хочет, ведь как он ранее говорил, сегодня у него были важные дела, и он не мог со мной встретиться. А тут…
Я не успела спрятать записку, ведь преподавательница заметила мое отсутствие на ее паре и подошла ко мне, чтобы понять на что именно я отвлеклась. Она выдернула у меня из рук письмо и тут же прочитала его при всей аудитории. Мне кажется, я вжалась в стул так крепко, насколько это было возможным. Мы с Лешей давно уже общаемся и ни для кого не секрет, что мы хорошо ладим друг с другом, но я никогда еще не позволяла никому открывать мое личное на всеобщее обозрение. Пусть это будет даже обычная записка.
- Не переживай ты так, все хорошо, - сказал Леша, когда мы вместе вышли из университета.
- Я понимаю, просто очень необычное чувство, - я привыкла к нему, но иногда оно все же доставляет мне дискомфорт. Про записку друг так ничего понятного и не смог ответить, сказал лишь, что теперь его планы кардинально поменялись. Интересно, это связано с тем, что о его планах узнал практически весь курс?
После того как мы попрощались, я подошла к автомобилю Максима. Хозяина авто еще не было на месте, поэтому я облокотилась на его «малышку» и осмотрела стоянку. Как все-таки непредсказуема жизнь. Еще месяц назад я жила в квартире Глеба и даже не думала о том, что моим спасителем станет Максим Громов, который, как гласит студенческая легенда, ни одной юбки не пропустил за все студенческие годы. Возможно это правда, но сейчас я этого не замечаю. Вряд ли человек так быстро изменился. Ведь люди не меняются, а если и так, то только в пятипроцентных случаях. А вот к какой категории относится Максим... Кажется, мне это еще предстоит выяснить.
- Попалась, - ощущаю руки на своих плечах и поворачиваюсь к парню, ведь точно знаю, что так может сделать только он…
- Максим, - я отхожу от него на несколько шагов, поэтому парень без лишних слов открывает мне дверь авто и просит сесть внутрь салона.
Сегодня он точно в хорошем настроении. Интересно, что так повлияло на это?
- Как прошел день? – спрашивает парень, а вот я не знаю, что мне на этот вопрос ответить. Мы выезжаем на дорогу, а это значит, что ехать до его дома нам еще целых двадцать минут. Их хватит для того, чтобы парень узнал правду.
- Все хорошо, - я улыбаюсь ему, но стоит признать, что Максим слишком хорошо изучил меня за пройденные дни и теперь без проблем может отличить мою искреннюю улыбку от фальшивой.
- Правда? – переспрашивает он.
- Да, - я опускаю взгляд вниз. Мне неловко, ведь я понимаю, что с каждой моей ложью я сама запираю себя на замок и хороню доверие.
Он молчит. Понимает, что я лгу, но ничего не говорит мне об этом. Могла бы рассказать, ведь теперь меня никто не осудит за прямоту и слабость, но видимо маленькая часть меня до сих пор не может в это поверить и продолжает упорно бороться. Мы молчали, наверное, минут пять. В салоне играла тихая мелодия, которая снимала между нами напряжение, но заставляла меня задуматься о том, чтобы самой поговорить с парнем. Но он первым нарушил молчание, когда мы стояли возле светофора.
- Варь, - он выключает звук радио и смотрит на меня, - Нам нужно с тобой поговорить.
Я смотрю на Макса, который как мне показалось, даже напрягся. Что успело произойти, что даже он не знает, как начать разговор?
- Ты ведь понимаешь, что оставлять этого урода на свободе нельзя, - мое сердце начинает биться сильнее, ведь я понимаю, о чем хочет сказать Максим, - А без тебя это невозможно. Мне нужна твоя помощь.
- Я не смогу… - отворачиваюсь к окну и пытаюсь сосредоточиться на каком-нибудь пейзаже, вот только ничего не получается. От одних лишь воспоминаний по моему телу проносится дрожь, а в глазах начинает сильно гореть от наступающих слез. Я понимаю, что в мире должна быть справедливость, но, пожалуйста, пусть это будет связано не со мной. Я больше не хочу даже вспоминать о Глебе и о том ужасе, который он сотворил.