— Правда? Это же замечательно!
— После того, как тебя объявят свободным, ты сможешь жить непосредственно в городе. Тебе дадут твой собственный кирпичный дом и право на начальное образование. А уж после этого ты перестанешь спрашивать меня, о чём говорится на баннерах, — Сириус не упустил возможности произнести речь, полную пропаганды.
— Да, сэр! — с готовностью закивал головой крепостной. — На улице так жарко! Вы не хотите сходить ко мне в домик, выпить немного холодной воды?
— Вряд ли, ведь вы двое сейчас так заняты, — ответил Сириус, и махнул рукой в сторону пшеницы. Крепостные, поняв намёк, быстро попрощались, поклонились и отправились назад на поле заниматься работой. За последний месяц вопрос о том, сдержит ли Лорд обещание, ему задавали бессчётное количество раз. Каждый день, когда Сириус отправлялся на поля, к нему подходили по два-три крепостных и принимались расспрашивать, боясь, что Его Высочество уже передумал.
Сириус прошёл ещё немного, и вновь оказался окружён фермерами. — Здравствуйте, сэр! Правда ли, что после сбора урожая мы должны будем сдать только семь десятых от него?
Сириус, услышав этот вопрос, выругался про себя. По частоте вопрос об урожае уступал только вопросу об освобождении.
— Ну, в первый год это и вправду так, а со временем доля урожая, которую нужно будет сдавать, будет всё уменьшаться и уменьшаться. А если вас освободят, то вам придётся сдавать только две десятых урожая. Мы уже несколько раз это вам повторили.
— Как будто бы меня когда-нибудь освободят, — фыркнул какой-то высокий мужчина. — А что нам делать с оставшимися тремя десятыми урожая?
— Вы можете продать их только Его Высочеству, или употребить в пищу сами. Или сохранить в качестве семян на следующий год, — Сириус захлопал в ладоши, подзывая всех фермеров подойти поближе. — Все внимательно слушайте! Пограничный город запрещает кому-либо продавать еду! Неважно, кому именно продавать — здешним жителям или посторонним торговцам, это одинаковое нарушение закона. Если вы всё же решитесь, то мы не только конфискуем ваш урожай и доход, но и посадим вас в тюрьму!
— Ну и что нам делать, если вдруг Лорд предложит за зерно слишком низкую цену? — пробормотал всё тот же высокий мужчина.
— Не беспокойтесь по этому поводу, всё будет нормально. Скупкой у вас еды Его Высочество старается стабилизировать цены на рынке так, чтобы цена на зерно не менялась в зависимости от количества собранного урожая. Вам не нужно хранить вашу пшеницу в страхе того, что после её продажи вы не сможете приобрести достаточно продуктов питания. Так же не следует волноваться о том, что если вы соберёте слишком много пшеницы, то не сможете её продать, — Сириус говорил, чётко выделяя каждое слово. — Вы сможете продать пшеницу только в одном единственном месте — на рынке Пограничного города, который попадает под юрисдикцию нашей ратуши!
— Короче, цена-то на пшеницу будет какая?
— Его Высочество лично объявит её прямо перед началом скупки.
Смотря на разбредающихся группками по два-три человека крепостных, Сириус облизал пересохшие губы и продолжил рассматривать пшеницу. Он не знал, сколько из них запомнили его слова, но сэр Бэров несколько раз лично ему повторил, что Его Высочество будет очень зол, если обнаружит незаконную продажу еды, и сурово покарает нарушителей.
Вдруг к нему подбежал один довольно юный крепостной и, сглотнув, поинтересовался:
— Сэр… Могу ли я задать вам вопрос?
— Спрашивай.
— Вы знаете, куда делись мисс Мэй и мисс Ирэн? — спросил он, немного замявшись. — В последнее время в городе не играли никаких спектаклей… Я хотел спросить у вас, не заболели ли актрисы?
Сириус, обрадованный нестандартным вопросом, улыбнулся. Он вряд ли смог бы ответить на этот вопрос, если бы лично не встретился в ратуше с актрисами.
— Они уехали в крепость Длинной Песни.
— Эх… — грустно протянул крепостной. — Только не говорите, что они сюда не вернутся?
— Да нет, они просто пару пьес туда сыграть уехали, — пожал плечами Сириус. — К тому же сейчас на улице слишком жарко, так что вряд ли кто-нибудь решился бы прийти на площадь и смотреть на спектакли под открытым небом. Подожди осени, они вернутся и сыграют ещё пару спектаклей.
— Это… Если это правда… Спасибо, сэр!
Наблюдая за тем, как юный крепостной уходит назад в поле, Сириус не сдержался и вздохнул. Он размышлял о себе самом — из рыцаря он в одночасье превратился в пленника, потом из заключённого его сделали офицером ратуши — последние несколько месяцев жизни Сириуса можно было назвать серией взлётов и падений. Теперь он не хотел возвращаться в свой дом на территории семьи Вульф. Сейчас у него не было ничего, кроме потрёпанного домишки и куска земли, засаженной пшеницей. А ведь он когда-то решил стать рыцарем именно потому, что хотел стать кем угодно, но только не тем, кем был его отец — фермером.