Теперь перед Мэйном была дилемма, которую он никак не мог решить.
Но Церковь не склонится в просьбе, даже сейчас, когда она оказалась в сложной ситуации! Ещё до того, как принять сан Архиепископа, Мэйн хорошо знал, что ему предстоит долгая и тернистая дорога.
— Для начала Святой город должен назначить нового архиепископа, так что давайте сначала составим лист возможных кандидатов, одного из которых и выберет Его Святейшество, — медленно предложил он.
— А что насчёт врага? — Тайфун фыркнул, услышав план.
— Я всё объясню Его Святейшеству, не волнуйся, — ответил Мэйн, прикрыв глаза. — Его Святейшество вынесет нашим врагам Священный приговор.
Глава 267. Загадочный финал
Мэйн, пройдя несколько тёмных коридоров, отправился в подвижной клетке вниз, к секретному святилищу, скрытому в подземной пещере.
У дверей его уже ждал Его Превосходительство О’Брайен.
Казалось, Его Превосходительство постарел с момента их последней встречи. Из уголков его глаз расползалась паутина морщин, перекидываясь на впалые щёки и лоб. Впрочем, улыбался старик так же покровительственно. Мэйн чудом смог удержать внезапно подступившие слёзы, и мигом упал на колени:
— Ваше Святейшество, мы…
— Поднимись, дитя моё, — спокойно и тихо ответил Папа. — Я уже слышал, что у вас возникли проблемы. Пойдём со мной в зал, там и поговорим.
Сегодня не планировалось никакой церемонии Преобразования, поэтому в зале было темно — его освещали только несколько стоящих по углам свечей. Папа отправился к своему трону и, усевшись на него, облегчённо выдохнул:
— Объясни-ка, что именно у вас случилось?
Мэйн, казалось, только в этот момент осознал всю тяжесть ответственности, лежащей на Его Святейшестве О’Брайене. Не то, чтобы Его Святейшество не имел возможности получать новости напрямую сверху — у него просто и без этих мелочей дел было невпроворот. Именно поэтому и назначали трёх Архиепископов — чтобы именно они и взяли на свои плечи заботу о прочих религиозных проблемах. Они, конечно, старались не беспокоить Его Святейшество по пустякам, но нынешняя ситуация сложилась так, что сам Мэйн разобраться с ней не мог.
Мэйн сухо принялся пересказывать произошедшее и перечислять все проблемы, выдавая по одной-две новости насчёт каждой сложившейся ситуации.
— Хезер умерла… — выслушав Мэйна, О’Брайен довольно долгое время молчал, а затем протяжно вздохнул. — Она была очень наблюдательной, умной и преданной маленькой девочкой. Я наблюдал за тем, как она росла и взрослела…
— Горевать естественно, Ваше Святейшество.
— Нужно покарать её убийцу, — кивнул Папа. — Что там сейчас происходит? Гарсия и королевство Вольфсхарт работают в сговоре? Новый яд что, вообще бесполезным оказался?
— Он уже показал свою эффективность во время захвата замка Сломанного Зуба. Все защитники крепости поумирали в течение месяца, так что Армия Судей быстро захватила город. Они не нашли там ни единой живой души, к слову. Впрочем, во время атаки на столицу Вольфсхарта яд почему-то не сработал. Враг до сих пор обороняется, — доложил Мэйн.
— Ты допустил две ошибки, — медленно сказал Папа. — Болезнь, вызванная этим ядом, убивает в течение от семи до десяти дней. Вам нужно было начинать атаку сразу же, как только у врага проявились первые признаки болезни, а затем просто дать всем заболевшим антидот. Это бы сильно уменьшило их волю с сопротивлению. Не забывай, что нам необходимо заполучить как можно больше жителей, а не опустевшие города. Вторая ошибка… Вы ждали целый месяц, прежде чем начать атаку! Да, таким образом вы уменьшили возможность непредсказуемых ситуаций, но одновременно с этим и дали противнику возможность самому найти лекарство от болезни. Главным компонентом яда была магия, которая и вызывает появление демонических тварей. Согласно сказанному в Канонах Магии, в мире существует больше семидесяти ведьмовских сил, которые могут устранить вызванные той магией болезни. Я совсем не удивлён, что в столице нашлась ведьма с магией, способной вылечить отравившихся.
— Вы хотите сказать, что они сотрудничают с ведь…
— Перед лицом смерти люди не чураются ничего. Никто и не посмотрит на то, что их спасла прислужница Дьявола, — пробормотал Папа.