Незадолго до полудня время разговоров истекло.
Пятеро здоровенных конгаев двинулись к двум товарищам.
- Равахшу нужна жертва! - заявил один из них, выставив мощный подбородок.
Нор подумал: имеют в виду его. Но здоровяк ткнул пальцем в маленького Набона. Он говорил на конгаэне, который светлорожденный знал не так уж хорошо, но фраза была понятна, и жест достаточно красноречив.
- Что же вы собираетесь со мной сделать? - дрогнувшим голосом спросил лекарь.
- Душа твоя уйдет к Равахшу! - разъяснил второй конгай. - Душа Равахшу, а тело - нам, его слугам! Так сказал этот! - Повернувшись, он показал на помешанного, сидящего на земле в двадцати шагах. - Хусон - слуга Равахша. Потому он здесь, в его царстве!
- Вы тоже здесь как слуги Равахша? - осведомился Набон, стараясь не выказать страха.
- Не твое дело, коротышка! - отрезал первый. - Ты - жертва!
- Чего же вы ждете от меня? - спросил маленький конгай.
- Мы должны связать тебя, чтобы умертвить по ритуалу! Встань!
"Ого!" - подумал светлорожденный, сидевший на корточках в трех шагах от маленького конгая.
- Ублюдки пятнистой крысы! - четко сказал он. - Прочь от моего друга, пока я не свернул чью-то толстую шею!
Лицо здоровяка покраснело, жилы набухли. Он сверху вниз злобно уставился на светлорожденного.
- Мы не трогаем тебя, северянин! И не тронем! - поспешил вмешаться третий конгай. - Мы уважаем Империю! Только ты не вмешивайся, ладно?
- Уважающие Империю не поклоняются Равахшу! - сказал воин.
- Здесь - царство Равахша! - настойчиво произнес конгай.
- Ты же воин. Как и мы! - вмешался второй. - Не думай, что мы тронем тебя! Ты даже не будешь бросать жребий, если откажешься от своей доли жертвы! А этот...
- В общем, мы здесь потому, что любим Империю! - заключил третий. - Ты нас не бойся!
Набон переводил тревожный взгляд с светлорожденного на конгаев.
- Я боюсь? - Светлорожденный продемонстрировал удивление.
Тут первый конгай, которому сын Асхенны пообещал свернуть шею, вышел из ступора.
- Это ты здесь потому, что любишь Империю! - заорал он. - Я здесь потому, что ненавижу этих бледных тварей, соххоггоев! А тебя, червяк... Он занес ногу, чтобы пнуть сидевшего на корточках светлорожденного.
Нор встал. Вернее, распрямился, выбросив кулак, с хрустом врезавшийся в челюсть конгая.
Тот отлетел назад и рухнул на спину. Голова его была неестественно вывернута.
- Я же сказал: кое-кому свернут шею! - лениво проговорил северянин.
Четверо других отпрянули, но отступать, похоже, не собирались. Набон стал рядом с Нором, сжимая нож.
- Договоримся так, почтенные! - спокойно сказал светлорожденный. Хотите кого-нибудь сожрать - выбирайте между собой!
Их противники задумались.
- Может, он прав? - сказал один из них. - Мы говорили о жребии...
- И жертва у нас есть! - другой кивнул на мертвеца. Вид у светлорожденного был такой, что связываться с ним не хотелось.
- Но ритуал... - возразил было третий.
- Да Равахш с ним, с ритуалом! - дружно закричали остальные.
Они поладили бы, если бы к ним, размахивая мечами, не подбежали шестеро остальных...
- Ого! - насмешливо сказал Светлорожденный. - Не ушибите друг друга этими железками!
У самого Нора имелся кинжал. Такой же, впрочем, скверный, как и мечи.
Один из шестерых, не раздумывая, бросился на северянина.
Он занес меч, но Светлорожденный нырнул под клинок, перехватил руку противника и всадил кинжал в левое подреберье конгая. Прикрывшись им, как щитом, воин избежал еще одного удара, перехватил меч и проломил им голову второго нападающего. Тогда, отбросив кинжал, он вырвал из руки поверженного меч и бешено завертел обоими клинками.
- Ну, слизняки! - зарычал он. - Вашему Равахшу нужно мясо? У него будет много мяса! - и сделал шаг вперед. К его удивлению, противники отступили. Они не привыкли сражаться вместе, и каждый почувствовал себя один на один с бешеным северным воином.
- Кто не хочет к Равахшу, меч наземь! - крикнул Набон из-за спины северянина. (Он тоже предусмотрительно отступил подальше от вертящихся мечей.)
"Лекарь! - пренебрежительно подумал сын Асхенны. - Разве воины откажутся от оружия?"
Ему пришлось удивиться еще раз: конгаи поспешно побросали мечи на траву.
- Возьмите мертвых и выбросьте их за ворота! - приказал Набон.
Конгай заколебались.
- Делать что сказано! - заревел Нор. - Выпотрошу всех!
Убитых тут же подхватили и поволокли к воротам.
За эти несколько минут все ссыльные собрались вокруг Набона и светлорожденного. Все, кроме "слуги Равахша", в одиночестве сидевшего на траве.
- Ты и ты! - приказал Набон двоим конгаям. - Идемте со мной! - и двинулся к "слуге". Светлорожденный пошел с ним. Остальные ссыльные - тоже.
- Ты любишь Равахша? - спросил он невозмутимо сидящего конгая.
- Люблю! - Прищурившись от яркого света, "слуга" взглянул на маленького конгая.
- Любишь! Да! - Набон наклонился и точным ударом ножа пронзил сердце жреца.
- Выбросьте и его! - приказал он двоим конгаям. И светлорожденному, виновато: - Его нельзя было оставлять в живых! Это заразная болезнь!
- Если ты все болезни лечишь так, лекарь, - усмехнулся северянин, - я предпочту не болеть!
Все трупы были выброшены наружу, а ворота заперты.
Шестнадцать конгаев окружили северянина и Набона.
- Командуй! - шепнул другу маленький лекарь.
- Может быть, ты? - возразил светлорожденный. - У тебя неплохо получается, и они - твои соплеменники!
- Насчет соплеменников ты не прав! А командиром я предпочитаю видеть тебя! Уверен, и они - тоже! Достойные! - воскликнул он на языке Империи. Готовы ли вы, как и я, вручить свою судьбу этому воину? - Он указал на светлорожденного.
- Нечестный ход! - проворчал Нор. Но его слова утонули в дружном одобрении ссыльных:
- Да! Да!
- Хорошо! - крикнул сын Асхенны, и его привычный к командам голос перекрыл восклицания конгаев. - Я буду вашим вождем! А теперь - тихо!
Голоса смолкли. Светлорожденный выдержал паузу, а потом негромко произнес:
- Я хочу выжить! - Снова пауза. - И хочу, чтобы выжили вы!
Полминуты он молча смотрел в глаза каждому из ссыльных.
Большинство смущенно опускало взгляд.