– Мы решили пожалеть баронессу, и отложили допрос до утра, – виновато ответил Перкос.
– Где баронесса? – спросил я лейтенанта.
– У себя, – сплёвывая кровь, ответил смертник.
– Повесить падлу! – кивнул я на лейтенанта, и приказал Милтону: – Полсотни отправить к баронскому дому! И не дай боги, вы упустите эту мразь!
Торре кинулся отдавать распоряжения. С ним убежал и Перкос. А я равнодушно смотрел, как легионеры вешают лейтенанта. Будто из ниоткуда вынырнул мой верный ординарец Рузер. Бледный, со сжатыми губами и… с чашкой кофе в руке:
– Выпей, вашество! – требовательно проговорил мне.
Я кивнул благодарно. Взял напиток. Хлебнул. И услышал, как легионеры грякнули щитами, и рявкнули приветствие. Поднял голову, и увидел Эльзу, идущую ко мне под охраной из двадцати легионеров.
Магиня подошла, тронула за руку и сказала:
– Мне очень жаль, Серж.
Я кивнул ей. Обнял одной рукой. И посмотрел на улицу, заваленную трупами, и шепнул, успокаивая не её – себя в первую очередь:
– Мы знали, на что шли. Такая судьба, значит. Так было и у нас, в моём мире. Никто не хотел лишаться влияния, власти, денег. И никто не хотел наказания.
– Все хотят жить хорошо и за чужой счёт. А отвечать не хотят, – поёжившись, будто от холода, произнесла Эльза
– Ты шла бы во дворец, – попросил я жену. – Чего тебе на трупы-то смотреть?
Эльза упрямо мотнула головой, и невесело улыбнулась:
– Я принцесса, мне по статусу положено.
– Не поспоришь, – согласился я, и услышал шум.
– Ведут, вашество! – подбежал Рузер. – Бароншу эту ведут!
Я повернулся к Эльзе:
– Нужно сегодня же, наглядно и сурово казнить! И её и графа Ростовала, плюс всех приспешников. Пусть видят, что в городе императорская власть действует, а не власть опутавших город жадных до власти и денег оборзевших упырей!
Эльза кивнула, соглашаясь. Сказала, подумав:
– Как-то легко у нас получилось всех схватить и уничтожить. Прямо не верится.
– Почему? Торре, сам того не зная, совершил невероятно удачный поступок – взял и посадил в подвал главного зачинщика и организатора. Остальные растерялись. И ждали либо освобождения Ростовала, либо толчка какого-то. А может, просто за власть грызлись, что тоже вполне себе не исключено.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась принцесса. И повернулась к моему ординарцу: – Рузер, голубчик, распорядись, пусть на центральной площади эшафот устанавливают и созывают к обеду народ на казнь.
В это время появилась процессия: прямо по центру улицы со связанными руками вели растрёпанную баронессу Вал. Фелисия успела славно одеться, и сейчас напоминала не баронессу, а дорвавшуюся до бесплатных цацек цыганку. На шее у неё болтались сразу несколько золотых цепей с кулонами и каменьями. В ушах – серьги, величиной с блюдца для чая. На всех пальцах перстни. На некоторых даже по два! Эльза, увидев такое безвкусие, аж сморщилась, а я покачал головой:
– Так вот, куда ворованные миллионы пошли!
Баронесса же, видимо, вообще не отдупляла, что происходит. Она шла на верёвке, как корова за пастухом, и изумлённо вертела головой в разные стороны. Когда её рывком осадили перед нами, она посмотрела на свои связанные руки, потом перевела поросячьи глазки на нас, и напыщенно произнесла, видимо, совсем ополоумев от страха:
– Я требую меня освободить! Вы знаете, кто я такая?
Эльза изумлённо захлопала глазами, и посмотрела на меня, будто спрашивая, а что здесь, собственно, вообще творится? Я слегка пожал плечами и распорядился:
– Торре, а ну, переведи преступницу в правильное положение перед коронованной особой!
Милтон кивнул, и после звонкой затрещины баронессе Вал схватил цыганистую дуру за волосы и рывком поставил на колени. Баронесса распахнула глаза, взвизгнула что-то нечленораздельное, и попыталась уцепиться ногтями в лицо моего разведчика. Тут же получила ещё две оплеухи, от которых голова её чуть не оторвалась, испуганно втянула башку в плечи, и застыла на коленях.
– Назовись, – холодно потребовала у баронессы Эльза. Когда хотела, она могла быть весьма властной.
– Ба-баронесса Фелисия Вал я!
Милтон наклонился к ополоумевшей Фелисии, и принялся холодно и бесстрастно рассказывать:
– Ты, тварь, находишься перед принцессой Лесании. Потому после каждого ответа добавлять Ваше Императорское Высочество! Всё понятно?
– Понятно, Ваше Императорское Величество, – ответила Милтону баронесса.
Видимо, нервное напряжение ночи, гибель друзей и всё остальное вызвало у меня срыв, и я самым банальным образом заржал. Эльза дико глянула на меня, потом до неё дошло, что баронесса назвала высочеством Милтона и тоже грянула хохотом. Лишь Торре, злой и красный стоял рядом с баронессой, и посматривал на нас – мол, что вы, в самом деле? Потом комизм ситуации дошёл и до него, он махнул рукой и улыбнулся.