После обеда Торре спросил, что я собираюсь делать дальше.
– Ждать гонцов, – пожал я плечами.
– Каких гонцов? – удивлённо спросил Милтон.
– Обычных! – я набил трубку и сладко затянулся. – Слухи о представлении на воротах уже разлетелись по всему Суэлану. Пойты, Арнаты и Ибиты уже допрашивают своих стражей, пытаясь выяснить, кто всё это учинил. Услышав про меня, они поймут, что раз я приехал, мне что-то надо. О разгроме на Суллийских холмах армии триумвирата они уже слышали. И слышали, кто эту армию разгромил. Потому захотят узнать, с какой целью я появился здесь, и начнут меня искать. Так как тайны из того, где остановились, мы не делали, они очень быстро нас найдут. Сами вряд ли поедут, но гонцов точно пришлют! Вот их мы и ждём!
Шевалье Эрле восхищённо присвистнул, и сказал:
– Я бы поспорил…
– Да денег нет! – закончил Торре, и мы весело захохотали.
Глава 13
Насчёт гонцов я немного не угадал. Недооценил дурость местной знати. Ко мне действительно пришли, но не гонцы. Когда я вечером занимался с шевалье Эрле и Ортосом на заднем дворе, ко мне прибежал немного удивлённый, но весёлый Торре и радостно сообщил:
– Милорд, нас арестовывать пришли!
– Да ладно? – расхохотался я. Вскочил, натянул рубаху, и пошёл во двор.
Там стояли человек двадцать каких-то охламонов в красных хламидах, и столько же в хламидах синих. Испуганный хозяин мялся в дверях, объясняя прыщавому молодчику, что, дескать, он за постояльцев не в ответе, и они могут быть где угодно! Молодец! Не выдал!
Я подмигнул хозяину постоялого двора по имени Арэн, и шагнул к прыщавому:
– Вы кого ищете, любезный?
Мельком глянув на мокрую от пота рубаху и простые зелёные штаны, молодчик лишь скривился и ответил:
– Гулял бы ты!
– Ты как с герцогом разговариваешь, мразь? – когда нужно, я умел быть невероятным снобом и хамом. Вот и сейчас подпустил в голос холоду, и презрительно, я так надеюсь, изогнул бровь.
Прыщавый глянул на меня уже внимательнее. Увидел золотую печатку на руке и дорогой меч в инкрустированных ножнах, и замялся:
– Мы, э-э-э-э, ищем герцога Белогора из Северных королевств.
Я надменно скривился и произнёс:
– Герцог Мораты, граф Пустошей, барон Барума и Лерена, главный советник Императрицы Лесанийской империи Серж Белогор к вашим услугам, сэр. С кем имею честь?
Молодчик растерялся ещё больше. Честно признаюсь, шлейф титулов даже на меня производил впечатление. Прыщавый переступил с ноги на ногу, и выдал:
– Шевалье Отто Месин!
– Чем обязан, шевалье Месин?
– Ваша светлость, – замялся прыщавый, – У меня указание от графа Ортуна Арната о вашем аресте!
– Моём? Аресте? – подпуская в голос всё больше изумления, спросил я, – Да в своём ли вы уме, милейший?
На прыщавого было жалко смотреть. Он мялся и покрывался пятнами, а я продолжал давить, вколачивая каждое слово, будто гвоздь:
– Во-первых, я официальный представитель другой державы, и так как наши страны не в состоянии войны, то пользуюсь дипломатическим иммунитетом. Во-вторых, я герцог! И задержать, заметьте, не арестовать, а задержать меня может лишь мой король или императрица! А арестовать имеет право лишь суд пэров, то есть высших чинов в государстве. Моём, милейший, государстве. В третьих, если вы попытаетесь это сделать, то вы автоматически объявите войну всей северной империи со всеми вытекающими отсюда последствиями!
В это время мои легионеры стали спокойно выходить со щитами и мечами из здания и строиться позади меня в чёткий строй. И вид уверенных, подтянутых бойцов подействовал на прыщавого не меньше, чем моя речь.
– А в четвёртых, я ткнул пальцем в сторону посланца графа Ортуна Арнаты, если вы попытаетесь предпринять против меня хотя бы какие-то действия, вы и ваши люди будете убиты на месте! Вы всё поняли?
Шевалье Месин стоял с отвисшей челюстью, и я переспросил погромче:
– Вы всё поняли, милейший?
– Да, ваша светлость, – мелко закивал прыщавый.
– Ну, так идите и передайте это вашему сеньору!
Прыщавый мелко засеменил ко входу со двора, и с ним ушли люди в красных хламидах. Что интересно, товарищи в синих хламидах, слышавшие мою пламенную речь, так же быстро покинули территорию постоялого двора, даже не попытавшись вступить со мной в переговоры. Лишь один дворянин остался стоять во дворе, и после ухода тех и других медленно поднял руки и демонстративно зааплодировал. Я с подозрением посмотрел на этого одинокого зрителя.
– Браво, ваша светлость! – вскричал неизвестный. – Как вы здóрово всё объяснили и расписали этим недоумкам!