Пергтагер не был бы собой, ежели бы между делом не отвлекался на охоту, свое любимое развлечение. Весна, конечно, не самая подходящая для этого часть года, если смотреть с точки зрения сохранения популяции лесных обитателей. Однако герцог — высшая правда на собственной земле. Его желания — закон для всех без исключения местных обитателей, хотят они того или нет. Поэтому оленям и кабан придется уж как-нибудь потерпеть.
Именно на последних была организована охота, ставшая для Дигаммы особенно примечательной. Он сопровождал Пергтагера, хотя сам, по сути, являлся не участником, а только зрителем. Ящер провел за самосовершенствованием уже много месяцев и весьма преуспел на этом поприще. Сейчас схватка с обычным кабаном не стала бы для него серьезным вызовом, необходимость убивать, чтобы добыть пищу, отсутствовала, а тратить силы на охоту ради спортивного интереса пока просто не хотелось. Поэтому Ди вяло шагал за лошадью хозяина, незаметно упражняясь с недавно изученным «Обезболиванием». Может поездки и нарушали сложившийся распорядок тренировок, но ящер не собирался филонить и всегда находил возможность с пользой провести время.
А еще, оказавшись за пределами безопасных стен города, он никогда не терял бдительности. Пока люди были поглощены охотой, Дигамма первым заметил стремительно приближающуюся угрозу и привел себя в боевую готовность. «Природный доспех» имел достаточно яркое визуальное проявление, чтобы привлечь внимание Пергтагера и его ближайшего окружения. Через несколько мгновений из соседней рощи выскочил рослый зомби-олень, а за ним и остальная часть стада. И речь не о прионах[1], иногда заражающих мозг этих животных. На свет вышла самая настоящая нежить, от которой разило искаженной магией.
Веселый настрой охотников сразу улетучился, а подоспевшее подкрепление гвардейцев взяло в защитное кольцо своего господина. Сам же герцог руководил остальными людьми, пытаясь сформировать боевое построение. Однако немертвые парнокопытные, учуяв рядом присутствие живых, без промедления кинулись на потенциальную добычу. Несмотря на плешивый мех, мутные глаза и свисающие с боков шматы загнивающей плоти, их ноги оставались сильны, а рога — остры. К тому же взятые для охоты арбалеты и магические ружья имели низкое останавливающее действие против подобного противника. Несколько дыр в корпусе — сущий пустяк для зомби, пока в его теле не угаснет искра искаженной энергии. И олени всеми силами пытались пополнить ее запас за счет пожирания пока еще живых людей.
Дигамма впервые столкнулся с нежитью в бою. Противник оказался не самым для него удобным: стойким к яду и Разрушению жизни. Ди вообще считал, что сделал достаточно, оповестив остальных об опасности, и может дальше не участвовать, но самый крупный и рогатый олень выбрал именно ящера в качестве обеда, не оставив тому выбора.
Дальнейшее их противостояние нельзя было назвать захватывающим. Восставший труп действовал даже более прямолинейно, чем исходное животное. Проворной химере только и требовалось, что уклоняться и внимательно следить за движением ветвистых рогов. Между делом Дигамма наносил удары хвостом, срезая один пласт посеревшего мяса за другим. Лапами, а уж тем более зубами трогать эту гадость он не собирался. Так постепенно оголились кости и суставы оленя и, оставшись без защиты, были переломаны все тем же хвостом, но усиленным Изменением Материи. Обездвиженный зверь больше не представлял реальной угрозы. Сила магии могла заменить зомби мышцы и связки, но только не отсутствующие конечности.
Вскоре и люди разобрались с остальным стадом. Пергтагер гордо посмотрел на результат работы своего питомца и лично прикончил последнего монстра собственной магией. Однако других поводов для радости у него не нашлось. Герцог не верил в совпадения, а потому незамедлительно отправил часть воинов прочесать окрестные леса. Трупы выглядели достаточно свежими, следовательно, кто-то мог их специально подготовить и поднять в подходящий момент. Да и сам выбор материала показался Эдвину подозрительным. Некроманты обычно работали с человеческими телами, а животных из-за сложностей с контролем использовали только в особых случаях.
В это же время Дигамма подводил собственные итоги. Сражение с зомби-оленем ясно ему показало, что главной силой умертвий являлась живучесть. Странная формулировка, правда? Но это на самом деле так, ведь непросто уничтожить то, что уже мертво. Ди сделал очередную зарубку в памяти: следует избегать больших скоплений нежити, где они вымотают и задавят числом. Однако произошедшее стало для химеры не просто очередным эпизодом боевого опыта. Дигамма ведь пока еще был скорее зверем и отделаться от этой части своей природы не мог. Охотничий инстинкт, угасший за время цивилизованной жизни в городе, наконец снова поднял голову и неотступно заставлял ящера искать следующую добычу.