— Ты знаешь, что поступаешь очень глупо?
— Я никогда больше не буду использовать магию Огня! Из-за нее моя жизнь разрушена.
Голос Салдера казался каким-то слипшимся. За многие годы, проведенные в каменоломне, он отвык от нормального общения с людьми.
— До сих пор позволяешь Старкуезеру манипулировать собой?
— Нет, все не так! Он мне не нужен!
— Выдающиеся способности к Огню — твое наследие. Единственная польза от родства с этим садистом. А ты собрался отказаться от них? Так только докажешь, что ни на что не годен без Старкуезера.
— Да что ты понимаешь!
— Уж побольше твоего.
Дигамма сел рядом с собеседником и продолжил.
— Скажи, скольких ты уже покалечил? Или убил?
— Я? Я… не понимаю, о чем ты. Я только выжигал печати.
Парень совсем сник. Он ожидал, что сейчас получит порцию осуждения. «Ведь можно было лучше противостоять магии Старкуезера, правда?» — крутилось в его голове. Но Ди хотел сказать не об этом.
— С таким-то окружением ты еще не запятнал себя скверными поступками? Повезло.
Он горько усмехнулся, увидев свои размытые очертания на ледяной корке.
— Тебе тяжело пришлось, не спорю. Вот только ограничить собственную магию — это не выход. Можешь не верить мне, но так сказано во многих книгах. Рано или поздно ты не сдержишься, и она проявит себя. Даже не так, прорвется наружу. И все, кто будет рядом, пострадают. Если не хочешь подобного, то придется заранее научиться пользоваться Огнем.
Услышанное заставило Салдера задуматься о своем выборе, но оптимизма совсем не добавило. Он скинул капюшон истасканной робы и пристально посмотрел алыми глазами на Дигамму. Этот взгляд был полон тоски и безысходности.
— Да какой смысл? Люди все равно никогда не будут относиться ко мне нормально.
К сожалению, такие мысли не являлись безосновательными. Многие люди Теваира, особенно жители Баласии, имели предубеждения по поводу представителей других разумных рас. Отношение же к полукровкам доходило до настоящей неприязни. Салдер в целом был похож на Старкуезера, однако унаследовал от матери не только красную радужку, но и пепельные волосы. Да и его кожа имела серый оттенок, что в совокупности прямо указывало на родство с инилами.
Вот только Дигамму местные предрассудки не заботили. Зачем убиваться, если можно адаптироваться под ситуацию? Он решил попытаться донести эту идею до Салдера, для чего тоже снял капюшон и отменил действие «Мимикрии».
— Какая разница, как к тебе относятся люди? Создай удобную для них видимость и живи своей жизнью.
Нир, закончивший с разведением огня, как раз присоединился к этим двоим и застал превращение рептилоида.
— Что с тобой случилось, Дигамма? Это выглядит так…
Ди перебил собеседника, не дав закончить мысль.
— Не переживай, внешность меня не заботит. Я стал химерой, Нир. Иначе было не выжить в тех пещерах.
Юный Кадик сел рядом с товарищами, стараясь ни с кем не пересечься взглядом.
— Теперь понятно, как ты вернул зрение.
— Нет, мое зрение осталось без изменений.
— Так ты — слепой? — удивился Салдер.
— Как бесцеремонно, — рассмеялся в ответ Дигамма. — Можно сказать, что я просто вижу иначе.
Он дотронулся до лица, после чего начал обратное превращение в человека.
— Внешность — это всего лишь внешность. Если ты так хочешь, Салдер, то ее можно изменить.
— Такое правда возможно?
— Конечно. Но при условии, что ты еще раз подумаешь насчет магии Огня.
Предложение звучало слишком заманчиво, чтобы сходу отказаться. Тем более Салдер давно понял: ему нравится использовать магию. Не только результат, но и само ощущение, когда эта необъяснимая сила протекает по телу. Понял, но боялся сам себе признаться.
— Подождите. Разве изменение внешности магией не запрещено? — вклинился с вопросом Нир.
— Ну мы же никому не станем говорить, правда? Тут делов-то: подправить цвет кожи и волос. Главное — закрепить изменения на постоянной основе. С этим даже ты справишься.
— Я? — Кадик чуть не свалился на лед озера от удивления.
— Ну а что, не хочешь научиться новому? Без этого ведь никак. Изменение внешности требует много времени и энергии, а я не смогу долго с вами оставаться. У меня другие дела.
Дигамма похлопал Нира по плечу и рассмеялся.
— В случае чего можешь признаться, кто тебя научил. Но только если пытать начнут, ладно?
Кадик вздрогнул, однако не смог сдержать смешок. Его отец тоже любил похожие шуточки. Даже на лице Салдера появилась улыбка.