— Эм, привет. Ты не знаешь, где мы?
— Кошмар. Это место — кошмар… Оно уже внутри. Так больно. Я больше не хочу.
Девочка какое-то время бормотала вполголоса, но затем неожиданно подняла свои глаза.
— Ты тоже из кошмара?
— Нет, я здесь впервые. Так ты знаешь, что происходит? И как тебя все-таки зовут?
Вместо ответа Ривера получила только встречные вопросы.
— Сколько я здесь? Я так устала. Ты пришел поменяться со мной?
— Поменяться? Я не знаю…
Рив пошевелила хелицерами и недовольно добавила.
— И я вообще-то тоже девочка.
Но собеседница, казалось, и не думала ее замечать.
— Выхода нет. Мне не дают уйти. А я больше не могу. Невыносимо. Помоги мне. Оно не отпустит просто так.
— Помочь? Чем я тебе…
— Пожалуйста. Займи мое место. Тогда я смогу уйти.
Глаза, переполненные страхом и отчаяньем, вновь поднялись на Риверу, и та дрогнула, а затем и вовсе сдалась.
— Х-хорошо. Что мне нужно делать?
Девочка не успела ответить, только грустно улыбнулась. Ее образ засветился и быстро пошел трещинами. Секунд пять — и в пустоте осталось только облако осколков, будто от разбитой фарфоровой куклы. А из-за них уже поползли тонкие черные нити, едва различимые на фоне окружающей темноты. Они окутывали паучье тело, впивались глубоко внутрь и причиняли такую боль, что само естество Рив начинало стираться. Но она снова уперлась и не собиралась уступать в битве за собственной существование.
Прошло время, ход которого не ощущался в этой пустоте, и Ривере удалось прийти в себя. Она почувствовала рядом того, кого очень давно ждала, поэтому даже сквозь путы смогла ненадолго вернуться в реальность. Дигамма выглядел совсем по-другому, однако остался таким же добрым и заботливым, как и раньше. А еще после прихода отца Рив стало гораздо легче сопротивляться пытающейся захватить тело заразе.
Запас сил организма быстро таял, и она вынужденно опять погрузилась в ужасный сон, но вырваться уже толком не выходило. Лишь отдельные образы и ощущения возникали среди пустоты, как в темницу проникают отголоски окружающего мира через маленькое зарешеченное оконце. Первое прояснение Риверы состояло из запаха гари и криков. Следующим она помнила людской гомон, топот и аромат разной еды, а еще голос Дигаммы. Последнее же — на миг возникшее иссиня-черное небо, усеянное несчетными искорками звезд.
Этот эпизод запечатлелся наиболее отчетливо. Яркая картинка тускнела очень медленно, а вместе с тем вокруг будто бы становилось светлее. И Ривера потянулась туда, где было больше света. У нее словно открылось второе дыхание. Черные нити пытались не пустить, но все сильнее растягивались и рвались одна за одной. Еще немного, и пространство впереди задрожало, как поверхность воды покрывается мелкой рябью от дуновения легкого ветра. Там была невидимая пелена, которую Рив ухватила своими паучьими лапами и потащила в стороны. Кошмару пришел конец.
Вокруг снова стало темно, и вдали снова маячил свет. Но это больше не было сном. Ривера лежала на спине и смотрела на вполне реальный потолок. Непривычный угол зрения для паука. Точнее, это был не потолок, а двускатная, выстеленная соломой крыша, тускло освещавшаяся через щели заколоченного окна. Рив вообще видела не так, как раньше. Меньше всего вокруг за раз, но зато гораздо более детально. А еще голова теперь поворачивалась из стороны в сторону отдельно от тела. Не вставая получилось осмотреть мрачный и пустой домик, в котором они находились. Они, потому что слева в углу, свернувшись калачиком на странной лавке, спал еще кто-то.
Ривера попробовала подняться, однако лапы не хотели слушаться. С большим трудом удалось совладать лишь с одной и вытянуть вверх. К ее огромному удивлению на месте паучьей конечности оказалась рука. Настоящая человеческая рука с пальцами и гладкой кожей. Рив долго ее рассматривала с разных сторон, а затем поднесла вплотную к глазам и стала ощупывать голову. Паучья морда превратилась в лицо, какое было у людей, с носом, губами и подбородком. Ривера продолжала с увлечением изучать новую себя и не сразу заметила, что человек в углу проснулся. Она решила заговорить, но вышло это далеко не с первой попытки. Сначала получался лишь хрип или едва слышный шепот.
— Селена. Тебя зовут Селена?
Та в ответ кивнула. Рив сразу поняла, кто находится с ней рядом, хотя из-под глубокого капюшона полушубка виднелся только нос Селены.