Я - жертва, я - жертвоприношение,
я - подаяние духам предков.
Я - корень, я - мантра,
я - чистое масло, я - высокое пламя.
Я - дорога, я - супруг, я - повелитель,
я - свидетель, покрывало, товарищ, бытие.
Я - появление, исчезновение, опора, сокровище,
а также вечное семя.
Новобрачная в это время бросала в огонь веточки баньяна, рис, различные плоды и цветы. Закончив свой гимн, супруг взял молодую жену за руку и трижды обвел вокруг костра. Матери молодоженов принесли им на банановых листьях рис, финики и пригласили всех угощаться. Начался свадебный пир.
В это время к дому новобрачных приблизился верхом на буйволе староста деревни, с которым мы охотились на тигра. Он вез что-то перекинутое через спину буйвола. Увидев застолье, он стал кричать:
— Тигр! Тигр!
Веселившиеся и шутившие люди притихли. Я был в растерянности. Откуда в полдень мог появиться хищник? Но, присмотревшись получше к подъезжавшему, я понял, что поперек буйвола перекинут мертвый тигр.
— Этого людоеда отравил миссионер Заука, — пустился в объяснения староста. — Не бойтесь, тигр мертв. Мы его нашли в поле.
Староста соскочил с буйвола. Мужчины стащили с буйвола и положили на землю громадного зверя. Гости стояли потрясенные, боясь шевельнуться. Отец невесты принес мне на глиняной тарелке горсть рупий, орехи, фрукты. Его примеру последовали другие, делая все новые подношения.
— Что все это значит? — спросил я у стоявшего рядом Фасати.
— Так они чествуют того, кто убьет тигра-людоеда, — пояснил миссионер. — Такому человеку поклоняются как богу. И свадьба, и успешная охота на тигров — это наша двойная удача.
Когда мы вернулись в миссию, Фасати показал мне сверкающий камешек.
— Топаз! Самый дорогой камень из тех, которые мне доводилось получить.
— Откуда?.. — удивился я.
— За то, что я связал молодых, — усмехнулся он и сжал в руке драгоценный камень.
7
Весть о двух убитых тиграх быстро распространилась. К дому нашей миссии стали стекаться люди, прося показать им шкуры хищников. Я вынес шкуры во двор и повесил на стене дома миссии. Более смелые подходили, чтобы пощупать шкуры, убедиться, что они настоящие. Кое-кто, воздев руки к небу, читал молитвы. Меня благодарили за избавление от страха перед хищниками.
В миссию пришел брахман из храма Шивы. Он низко поклонился и стал нам разъяснять, что индуистская религия самая благородная и самая святая. Исповедующие ее весьма явственно ощущают божество в каждом растении, в каждом животном, в каждом из людей. Индуист не позволит себе даже травинку примять или сорвать без нужды цветок, ибо их вера — это гимн богам.
Мы понимали, что брахман пришел вовсе не для того, чтобы расхваливать свою религию. Его речь была лишь вступлением, а потому я спросил:
— Чем можем быть полезны?
Брахман осуждающе посмотрел на меня, затем на Фасати и, сосредоточенно помолчав, сказал:
— Я пришел пригласить вас на праздник упанаяны[29] сына маханта храма Шивы Ахтара Магджуры. Милости просим.
— Спасибо за приглашение. Мы обязательно придем, — ответил Фасати и низко поклонился, показывая тем самым, что разговор окончен.
Когда брахман с поклоном удалился, Фасати сказал мне:
— Сколько я здесь миссионерствую, ни разу не удостоился приглашения к ним на праздник. Наоборот, меня всячески избегали. А сейчас вот приглашают участвовать в упанаяне! Вот что значит прикончить тигра!
— Спасибо за похвалу, но я ее не заслужил, — поблагодарил я миссионера. — Давай лучше подумаем, что мы понесем в подарок сыну маханта.
— Тут и раздумывать нечего, — отмахнулся Фасати, — подарим ему амбру. Брахманы очень любят благовония, к тому же это будет и символично. Вручим ее юному брахману, которому только что предоставлены права священнослужителя.
— А может быть, что-нибудь пооригинальнее? — предложил я.
— А именно? — поинтересовался Фасати.
— Может, подарим ему шкуру тигра?
— Тигра? Стоит ли? Индуизм запрещает убивать зверей.
— Но ведь если мы подарим сыну маханта шкуру тигра, то, значит, к нему перейдет часть божественной силы, которой, как считают индусы, обладает тигр.