— Да поможет нам Аллах!
В назначенный день у миссии вновь появился слон. Он был украшен еще наряднее. Попона расшита серебром, на шее раскачивался позолоченный шар. На слоне сидел одетый во все белое уже знакомый мне мусульманин.
Я с предосторожностями забрался на спину слона. Когда тот поднялся на ноги и пошел, пришлось ухватиться за веревки у седла и раскачиваться в такт его ходьбе.
Мы пробирались в джунглях узкой тропой. Казалось, что этот сумрачный коридор из деревьев никогда не кончится. Но вот перед нами открылась поляна. Слон вдруг остановился и, поводя большими ушами, стал пятиться. Неподалеку я увидел двух тигров, играющих с детенышами.
«Ну и влипли», — подумал я. И незаметно достал из кармана пистолет. Мусульманин схватил ружье.
— Стреляем! — предложил я.
— Стреляем, — согласился тот. — Только не в зверей, а в воздух. Если мы раним тигров, о Аллах, неизвестно, что тогда случится.
Грянули выстрелы. Взрослые хищники встали, огляделись, посмотрели на нас, будто раздумывая, нападать или нет... Мы выстрелили еще раз. Семейство тигров медленно направилось в чащу джунглей. Тогда тронулись и мы.
От страха я даже вспотел.
— О Аллах! — облегченно вздохнул мой спутник. Джунгли вроде бы поредели. Сквозь кроны деревьев
все чаще пробивались солнечные лучи. Вскоре мы достигли ашрама, высеченного в базальтовых скалах. Высокая каменная стена, воротца с козырьком. Когда мы приблизились, калитка открылась и вышел монах в оранжевом одеянии. Его голова была обрита, только на макушке оставлен пучок волос. На ногах — деревянные сандалии. Стоя в проходе, он поклонился нам.
Мы слезли со слона, подошли к нему и поздоровались.
Он ответил на наше приветствие, приложил ко лбу сложенные лодочкой ладони, низко поклонился и спросил:
— Какие дела привели вас к нам?..
— Мы хотели бы познакомиться с санньяси.
— Вы христианин, поэтому милости просим. А вот тот мусульманин, ему нельзя.
Он потянул за висящий у калитки шнурок. Где-то в отдалении звякнул колокольчик. Пришел второй точно так же одетый монах, поклонился и пригласил меня пройти во двор.
Во дворе я увидел висящих на суках деревьев вниз головою обнаженных мужчин. От неожиданности я даже вздрогнул. Сделав еще несколько шагов, я чуть было не наступил на чью-то голову: несколько монахов по шею были зарыты в землю, другие лежали на острых колючках. Мне стало как-то не по себе.
Монах ввел меня в ашрам. Везде узенькие коридоры, площадки с колоннами, ниши, в которых стояли различные фигурки индуистских богов. Многие из них были размалеваны красной, синей или желтой краской, осыпаны пеплом сандалового дерева или обмазаны коровьим навозом.
Мы зашли в столярную мастерскую. Здесь изготовляли оконные рамы, вырезали фигурки святых. Когда мы вошли, работающие здесь монахи даже не подняли глаз, будто и не видели нас.
Затем меня ввели в зал, где монахи сидели на полу, раскрыв толстые книги, и читали с застывшими лицами. Они также не проявили никакого интереса, когда мы входили и уходили. Казалось, что для них существует только то, что написано в книгах. Как пояснил сопровождающий, они изучали небесные светила, космическую энергию, силы природы и их влияние на духовную жизнь человека.
Гораздо интереснее было в большом зале, где множество санньяси сидели в позе лотоса. Все они смотрели на кончик своего носа и непрерывно шептали священное слово: «Рам, рам, рам...»
— Наша главная цель — научиться управлять своими чувствами, — пояснил сопровождающий. — Иначе никогда не достигнешь слияния с богом.
— А что для этого нужно?
— Необходимо овладеть восемью ступенями йоганги. Первая — яма, запрещает лгать, воровать, владеть имуществом, общаться с женщинами; вторая — нияма — требует стать аскетом, исполнять все обряды индуизма, изучать Веды; третья ступень — асана — умение принимать различные позы; четвертая — пранаяма — умение управлять своим дыханием; пятая — пратьядхара — контроль над своими ощущениями; шестая - дхарана - управление своим вниманием; седьмая — дхьяна — постоянные размышления об истинах, содержащихся в благородных Ведах; и, наконец, восьмая ступень, или самадхи, требует везде и всегда пребывать в покое, полностью погрузившись в себя.
— И все санньяси достигают этой цели?
— Нет. Многие не выдерживают испытаний и возвращаются к мирской жизни. Иногда умирают. Так случилось с миссионером из Литвы Габриелем Ленткаускасом, который очутился здесь после того, как мусульмане сожгли Мадурскую миссию. Ленткаускас, пробираясь через джунгли, обнаружил этот ашрам и захотел жить с нами. Но он не был подготовлен к таким испытаниям.