Условия жизни стали намного комфортнее, но в тоже время рушатся прежние устои. Эскимос теперь больше индивидуалист. Чувство солидарности, артельности, поддерживаемое общей охотой, культурой притупляются. На смену ему пришла жажда получить новые блага через деньги. Рост экономического благополучия имеет и обратную сторону - утрачивается своя культура, свой язык. Этническая самобытность нивелируется.
Зарабатывают на жизнь эскимосы, как и прежде, в основном промыслом морского зверя: моржей и тюленей. Моржей даже зимой у продушин возле припая бьют. Летом промышляют с каяка. Каяк скользит по воде бесшумно и к моржу можно подплыть на 2-3 метра. Самый меткий носа бросают гарпун с поплавком на конце линя в шею или пониже головы. Когда раненный морж всплывет чтобы набрать воздух, его добивают из ружей. Поплавок же не даёт добыче потеряться. Потом в живот вставляют трубку и зверобои поочереди надувают добычу, как курдюк. После этого буксируют её к берегу, где разделывают. Мясо у моржа красное, покрытое толстым слоем белого жира.
Хотели ещё пообщаться с живущим на отшибе стариком. Рафаэль сказал, что у него прекрасная память, что он много знает. У него всегда мало еды и если мы принесём её, он много чего расскажет. Старик еде действительно обрадовался, но поев сказал:
- Я уже никчёмный старик. Я немногого стою.
И улегся на шкуры спать. Пришлось уйти не солоно хлебавши.
ВНОВЬ В АНКОРИДЖЕ. В Анкоридж вернулись на самолёте. Правда, ждать его пришлось двое суток. Путь, который на снегоходах и лыжах героически преодолевали почти шесть дней, занял меньше двух часов. Чтобы не расходовать деньги на гостиницу, вновь воспользовались гостеприимством наших соотечественников. У Ильи Иванова поселились Костя, Алексей, Николай и наш Илья. А у обладателя редкой фамилии Кердей, прекрасного баяниста и человека с потрясающе щедрой душой, дяди Димы - мы с Андреем.
6 марта 2011года.
Сегодня на заснеженном озере Уиллоу в тридцать девятый раз стартуют знаменитые гонки на собачьих упряжках Айдитароуд. Они считаются самыми экстремальными и протяжёнными в мире. Поскольку сам Костя с ребятами занят поиском машины (мы с Андреем им в этом деле не помощники: Андрей медик, а я в автомобиле знаю лишь руль да две педали), командор разрешил нам поехать с Виктором Семёновым посмотреть на это экзотическое зрелище.
Уже за два километра до озера вся обочина дороги, а далее и вся огромная стоянка, были забиты автомобилями, приехавшими со всех уголков Аляски и соседней Канады. Пока искали где, притулиться, пока спускались мимо фургонов с собачьими конурами, пока прорывались сквозь толпу зрителей, первые упряжки уже стартовали.
Их выпускали с интервалом в три-пять минут. В каждой упряжке по 12-14 собак. В основном голубоглазые хаски, но были и неказистые псы, с виду обычные дворняжки. (Хаски, благодаря густому, пушистому меху, уму и невероятной выносливости, на Аляске в большой цене).
Запряжены собаки в сани-нарты парами. На ногах мягкие «мокасины» из плотной ткани или мягкой кожи - чтобы не поранить лапы о жёсткий наст. В Европе обычно запрягают три, максимум четыре пары, а здесь из-за большой протяжённости маршрута приходится запрягать в два раза больше, иначе собакам не выдержать двухнедельной гонки до Нома.
По обе стороны трассы за сетчатым ограждением тысячи зрителей. Большинство с детьми. Все весело машут руками, одобрительно кричат вслед стартующим. Много телекамер, а фотоаппараты, пожалуй, у каждого второго зрителя. Судя по бейджикам, приехали телевизионщики не только из северных стран (Канады, Норвегии), но и из Австралии, Японии, Новой Зеландии. Вокруг на белоснежной равнине разбросаны палатки, вигвамы, рядом столики с термосами, раскладные стульчики; туда-сюда снуют снегоходы.
Как только из динамика раздаётся команда «Старт», погонщик поднимает вдавленный в снег остол (тормоз) с железным наконечником, и собаки уходят с яростным лаем сразу в аллюр. Правда, некоторые поначалу бегут с ленцой, без азарта, но, размявшись, начинают слаженно наращивать темп.
Всего при нас стартовало 32 упряжки. Мчаться им до Нома кому полторы, а кому две недели! Ещё и не все добегут! Среди гонщиков, одетых в арктические куртки на меху, разглядел несколько женщин. Одна совсем молоденькая, с толстыми русыми косами и до того красивая, что даже подумалось: «Не из русских ли?»