Сдался в плен и майор Уиллоуби, тот самый горе-разведчик, слепые глаза и глухие уши дивизии, не желавший поверить в сигнал Эрика Худа, принятый от советского разведчика. Уиллоуби был выпускником Вест-Пойнта, подавал самые большие надежды, но он принадлежал к тем разведчикам-оптимистам, которые, будучи знакомыми со всей разведывательной информацией, считали, что никакого немецкого наступления и быть не может. Майор Уиллоуби даже сказал как-то своему шефу в Джи-2, вполне с ним согласному:
— Если немцы сумеют нас атаковать хотя бы на фронте одной дивизии, я расплавлю и съем в горячем виде свою стальную каску!
И никто не считал это заявление рискованным, тем более что майор Уиллоуби давно отослал свою каску невесте в Штаты в качестве военного сувенира.
На досуге, в плену добросовестный офицер Уиллоуби мучительно размышлял, пытаясь добраться до причин ужасных ошибок американских разведывательных органов, стоивших джи-ай большой крови.
Американская военная разведка почти не имела истории. Лишь незадолго до Перл-Харбора президент Рузвельт вызвал генерал-майора Донована и, поручая ему создать управление стратегическими службами, без преувеличения заметил: «Начинать вам не с чего — у нас нет разведки». Историю американской разведки не смог выдумать даже такой фантазер, как первый босс ЦРУ Аллан Даллес.
Как будто все делалось в разведке как полагается, хотя почти все офицеры-разведчики и относились с прохладцей к своим обязанностям, поскольку думали, что до Бранденбургских ворот рукой подать. Разведчики считали, что самому Айку их не в чем упрекнуть, поскольку они заслали в тыл вермахта наибольшее количество агентов. Правда, агенты из числа бывших военнопленных немцев в большинстве своем исчезали бесследно, но «се ля ви!». Трудности в подготовке агентов были колоссальные. Нельзя никак было наладить учебные прыжки с самолетов, и агентов заставляли прыгать с бешено мчавшихся «джипов», что несколько поубавило их численность и энтузиазм. Из направленных в тыл агентов — в декабре их насчитывалось около полусотни — кое-кто все же вернулся, но почти половину из них изобличили как оборотней, перевертышей, перевербованных германской разведкой, а остальные принесли устаревшие сведения, оплаченные впоследствии чересчур высокими потерями.
Военную историю пишут победители. Как говорится, пальба прошла, похвальба пришла. Генералы охотнее вспоминают победы, чем поражения, и в меру своей фантазии расцвечивают собственные успехи, искренне порой забывая о неудачах. Не любят западные историки и генералы вспоминать эту арденнскую капитуляцию. В плен сдалось около девяти тысяч джи-ай. Это была самая крупная американская капитуляция после сдачи в плен японцам защитников острова Батаан. Такого из истории не вычеркнешь.
Паника — почти непременный спутник поражения, родная сестра разгрома. На Западном фронте англо-американцы еще не знали такой паники, какая охватила их войска в Арденнах.
Впервые оказавшись под огнем войск вермахта, джи-ай, за немногими исключениями, струсили. Поддались панике даже те, кто был награжден Серебряными и Бронзовыми крестами за наступление от Нормандии до Арденн. Героем в наступлении куда легче быть, чем героем в отступлении. Такого яростного натиска врага янки еще не знали.
Первым делом пехота скинула все свое снаряжение. Согласно уставу американской пехоты, американский джи-ай был навьючен тяжелее любого другого солдата в мире: он носил 84,3 фунта. Весь этот груз незамедлительно оказался в кюветах, в брошенных блиндажах и автомашинах. СС и вермахту достались трофеи стоимостью в миллионы и миллионы долларов, и большую их часть можно было сразу же обратить против деморализованной армии союзников.
Капитуляция товарища по академии Алана Джонса-младшего особенно поразила Эрика Худа. Ведь он окончил военную академию в Вэлли-фордже, в том самом Вэлли-фордже, в лесах которого геройски зимовала измученная, израненная полупартизанская армия генерала Джорджа Вашингтона! Как он мог забыть о Вэлли-фордже в Арденнском лесу!
В этот день, пожалуй, уже никто из англо-американцев не пел популярную, ура-патриотическую песню:
Все утро Эрик отражал танковые атаки краутов, напиравших с севера из долины реки Оур. Потом пришлось отойти. В бою с «пантерой» пал сержант Сканнапико. Вскоре выяснилось, что мост через реку Оур захвачен и охраняется краутами. Они прижали американцев к берегу реки, разнесли из танковых орудий их последний тягач. И все одиннадцать солдат подняли один за другим руки. А Эрик, преследуемый пулеметными очередями, побежал к роще. Пули вспороли перед ним тонкую пелену ноздреватого снега, поднимали белые фонтанчики. Оглянувшись, он увидел своих ребят, стоявших в окружении немцев с поднятыми руками. Крауты потрошили их карманы, снимали часы.