Выбрать главу

Вполне можно верить тому, о чем летописец говорит как очевидец («есть же могила его и до сего дня»). А вот когда он упоминает о каких-то мелочах («и приспела осень», «посмеялся»), передает прямую речь, вопросы, ответы, — это уже вызывает сомнение: ведь Олег скончался лет за сто до того, когда это было написано.

И сама манера изложения — именно эти детали, живые диалоги, — и мысль, проходящая через всё повествование («от судьбы не уйдешь»), более характерны для художественного произведения, чем для простого пересказа событий.

Сомнение — замечательная вещь в науке. Оно заставляет размышлять, сравнивать, сопоставлять факты. Ученые стали анализировать рассказ о смерти Олега. И оказалось, что его сюжет имеет фольклорное происхождение, он известен и по другим источникам.

Можно не соглашаться с основной идеей этого произведения, есть в ней религиозный оттенок, неприемлемый для нас (всё, мол, в руках судьбы, бога). Но нельзя не почувствовать и художественной силы его. Не потому ли обратился к нему Пушкин? Вы, конечно, уже поняли: именно этот летописный

рассказ лег в основу «Песни о вещем Олеге».

Фольклорные произведения попадали в летопись не как художественные произведения, а как исторические документы, свидетельства о том времени, когда еще не могло быть письменных документов.

Это стоит подчеркнуть: на ранних этапах жизни человечества сказки, ле¬

генды, песни вообще не ощущались произведениями искусства, не исполнялись для удовольствия, для удовлетворения, как сказал бы ученый, эстетических потребностей. Песни, исторические предания, сказки пелись и рассказывались с какой-то практической целью. В них сохранялась память о событиях прошлых лет, закреплялся трудовой опыт, наблюдения над явлениями природы.

Лягушка квачет — овес скачет

(то есть сеять пора).

Как в мае дождь, так и будет рожь.

Сказания, мифы, приметы в пословичной форме, даже, как мы видели, родословные запоминались, заучивались и передавались от поколения к поколению, — это была как бы замена науки — истории, медицины, метеорологии. И только потом, многие века спустя, когда от фольклора, от устных преданий отпочковалась наука, точнее, начатки различных наук, фольклорные произведения (и то не все, а лишь некоторые) стали исполняться просто для удовольствия, для удовлетворения эстетических потребностей.

Идет человек по лесу и поет. Грустно ему — поет грустную песню, хорошее у него настроение — поет веселую...

А почему он поет — спроси его — не ответит.

Когда древние люди собирались на охоту или на войну, они исполняли особые песни и ритуальные танцы. В песнях охотники рассказывали словами, а в танцах показывали телодвижениями, взмахами рук, свирепым выражением лица: вот так мы будем метко попадать в зверя, вот так мы будем бить врагов!

А для устрашения всех врагов, всех злых духов еще и лицо раскрашивали, тело разрисовывали, клыки хищных зверей, погремушки разные на себя навешивали. Песнями, танцами, боевой татуировкой воины настраивали себя особым образом, готовились к трудным испытаниям.

Ну а сегодня зачем люди танцуют? Просто нравится. И татуировка на руке — тоже ведь не первобытная магия. Просто нравится человеку ходить с татуировкой. По его мнению, надпись, а тем более рисунок — якорь там или змея — придает ему особенно мужественный вид. Но точно так же думал и дикарь!.. Вот опять как далеко забрались мы в прошлое!

...НЕ ТОЛЬКО НАУКА, НО И ИСКУССТВО

В 1699 году рейтар (конный воин, кавалерист) из города Рыльска Савинка Якимов за неизвестные нам провинности находился под арестом.

К нему пришел на свидание его приятель, недоросль (это дворянский сын) Савка Карцев. Савинка Якимов попросил Савку передать жене деньги. Савка деньги взял и стал заворачивать их в присутствии стражи в какую-то исписанную бумажку. Стража эту бумажку отобрала (мало ли что там написано— неграмотные; потом выяснилось: это вирши, стихи). И в тот же день арестант Савинка постарался незаметно выкинуть бумагу, которая была у него. Видно, испугался: отобрали бумажку у Савки, лучше и от своей избавиться на всякий случай. Но сделал он это неловко, охрана заметила, бумагу подняла и передала начальству. А на бумаге была записана песня.

Вся эта история изложена в материалах судебного дела, тут же на столбце (это такой длинный склеенный лист) приведена и песня:

Как рябина, как рябина кудрявая,

Как тебе не стошнится,

Во сыром бору стоючи,

На болотину смотрючи?

Молодушка ты молодушка,

Молодица ты пригожа,

Как тебе не стошнится,

За худым мужем живучи...

Так вот, благодаря случаю, в руки современных исследователей попала прекрасная, полная запись русской лирической песни.

Мы можем определенно сказать: г уже в XVII веке эта песня исполнялась просто как песня, для выражения настроения, чувств (с этой же целью у Савки Карцева были переписаны вирши).

В основном такие записи для себя, не научного характера, дошли до нас от XVII и XVIII веков. Но стоит еще упомянуть о двух коллекциях сказок и песен, относящихся к XVII веку и обязанных своим появлением любознательности иностранцев.

С 1618 по 1620 год в России находилась группа англичан, в их числе был ученый священник Ричард Джемс. В XIX веке русский академик И. X. Гамель, работая в английских архивах, обнаружил записную книжку Р. Джемса. В ней рукой хорошо грамотного русского человека были записаны шесть подлинных народных песен, а также небольшой перечень русских слов с обозначением их смысла на английском языке.

Это драгоценные записи. Они представляют огромный интерес для науки и по своему содержанию, и по языку.

Вот солдатская песня. Тяжело служить солдатам зимой. Холодно! Куда лучше весной...

Бережочек зыблется,

Да песочек сыплется,

А ледочек ломится;

Добры кони тонут,

Молодцы томятся:

Ино боже, боже!

Сотворил ты, боже,

Да и небо-землю, —

Сотвори же, боже,

Весновую службу!

Не давай ты, боже,

Зимовые службы:

Зимовая служба —

Молодцам кручинно

Да сердцу надсадно.

Три с половиной века назад записана эта песня. А ведь не очень отличается она от знакомых нам народных песен. И слова почти все понятны (только форма у них иногда непривычная, старая). Медленно, очень медленно меняются фольклорные произведения.

Другой англичанин, Самуил Коллинз, заинтересовался сказками. Коллинз приехал в Россию в 1659 или 1660 году и в течение девяти лет был врачом царя Алексея Михайловича. В 1671 году, через год после смерти Коллинза, в Англии вышла его книга «Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне». В этой книжке помещено десять прозаических фольклорных произведений — сказок, легенд, исторических преданий, — героем которых является Иван Грозный. (Напомню, что Г розный жил за 100 лет до Коллинза.) Коллинз, конечно, не записывал так, как хотелось бы ученым — точно, с соблюдением тогдашнего произношения, — он просто пересказывал содержание произведения. Но и за это, как говорится, великое спасибо. Некоторые из сюжетов, отмеченных Коллинзом, и сегодня еще встречаются в устной традиции. Иногда они прикрепляются к другим именам. (

Впрочем, верно говорится: «Лучше один раз посмотреть, чем сто раз услышать». Вот одна из конспективных записей Коллинза.