(Аршин, между прочим, — это шестнадцать вершков, то есть 71,12 см. Я стал считать, сколько всего галуна в метрах, дважды сбивался, потом подумал: «Чем я вообще тут занимаюсь?» Бросил, так и не поняв: это они сто двадцать метров золотого шнура на себя напяливали или я в подсчетах ошибся? А ведь можно было еще в граммы золота перевести. Или уже килограммы?)
А скорее всего романтически настроенный юноша жаждал сражений, мечтал о схватках с этими, как они, черт, заклинило, ну, не самураями же… янычарами. Конногвардейца, прикомандированного к штабу новороссийского наместника, ждало примерно то же, что в Петербурге, только с этническим колоритом, à la Бестужев-Марлинский, который к этому времени еще не родился. Да и капризная натура светлейшего князя Таврического (присоединение Крыма, а следом и титул ожидались со дня на день) была известна слишком хорошо, чтобы радоваться должности адъютанта при особе, чья жизнь представлялась сколь героической, столь и неупорядоченной. Ахтырцы же в начале 1883 года находились в передовых частях армии на Кубани, где как раз и происходили эти самые схватки, стычки, перестрелки и тому подобные les batalles.
Но как бы то ни было, мечтам юного Хвостинина сбыться было не дано. Полк отвели в казарму в Ахтырку. Грянула военная реформа Потемкина. 28 июня 1783 года ахтырских гусар переименовали в Ахтырский полк Украинской конницы, а 26 февраля 1784 года Ахтырский — в легкоконный полк. Форма, данная полкам легкой кавалерии, еще могла привлечь внимание дам, но не шла ни в какое сравнение с прежней: синяя суконная куртка с красными отворотами, воротником, выпушкой и обшлагами. Серебряный плечевой погон и серебряный аксельбант на правом плече. Красные повседневные шаровары н парадные белые. Большие сапоги. Каска с белым плюмажем и черной лопастью сзади. И ни аршина золотого шитья.
Четыре года ахтырцы несли гарнизонную службу на Украине. В17S7 году, с началом новой русско-турецкой войны, полк, в котором служил Хвостинин, в составе дивизии князя Юрия Долгорукова вылупил в поход, но всю зиму провел в крепости св. Елизаветы. В апреле 1788 гола дивизию, которую принял князь Репнин, направили под Очаков. С первого июля полк принимает участие в осаде, стоит в резерве. Работы для кавалерии почти нет. Вместо этого — осенний холод, дожди, грязь и нехватка продовольствия. Падеж лошадей. Много больных. Заболевшего Куракина сменил полковник Сабуров. По приказу начальства он оставил один эскадрон под Очаковом, остальные вернулись в Ахтырку. Во время штурма ахтырцы опять находятся в резерве. Но офицеры этого эскадрона получили наградные кресты на георгиевской ленте «За службу и храбрость». Среди них — и секунд-майор Алексей Хвостинин.
С апреля 1789 года ахтырцы воюют в составе пятой дивизии генерал-лейтенанта Гудовича. Воюют, правда, сильно сказано. До ноября полк стоит под Кинбурном без движения. На Кинбурн никто не нападает. В ноябре полк уходит на зимние квартиры в Ахтырку. А в 1790 году Ахтырский полк (на время) перестает существовать. Его влили в состав только что сформированного Харьковского конно-егерского полка и направили в корпус князя Григория Семеновича Волконского. Корпус находился на левом фланге русских войск, стоял заставами на Нижнем Дунае, затем осаждал и брал штурмом крепость Килию, но кавалерия в осаде не участвовала. Что неудивительно, если учесть, что вылазок неприятель почти не предпринимал. Килия была взята штурмом 6 октября 1790 года. Вот тут-то Алексею удалось отличиться. При начале штурма турки попытались отбросить нападавших, выведя из крепости большое количество пехоты и кавалерии и направив их в обход фланга атакующих русских частей. Вдело вступила резервная кавалерия. В бумагах Романыча содержится копия документа с описанием сражения и роли в нем Хвостинина.
[файл АПХ-У)
«АТТЕСТАТ
По указу ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА дан сей Харьковского конно-егерского полка Господину секунд-майору Алексею Хвостинину, который будучи под командой моею при взятии крепости Килии 6-го октября, при атаке неприятельских войск со стороны ретраншемента, при коей обращены были в бегство гренадеры и казаки, был послан мною с двумя эскадронами конно-егерей и несмотря на усиливавшегося многим числом неприятеля, состоявшего из пехоты и конницы и на производимый от него сильный огонь, хотя уже его семнадцать человек егерей ранили и четырнадцать лошадей убили, не выстреля и одного патрона на саблях лицо в лицо и с отменною храбростью вдарил и подавивши мужеством и отчаянною отвагою своею неприятельскую конницу удержал и преодолел и обративши передовых в бегство и мертвыми многих поверг, так что ни малейшего покушения уже неприятель над ним сделать не мог и свободный путь для моего резерфу открыл. Равно же подражал прежнему своему примеру когда я уже всем своим деташментом неприятеля атаковал и того разбил употребляя где ему случилось быть ко поражению неприятеля все свои силы клал, быв ранен не ушел с поля сражения. Я сим его Хвостинина достохвальным поступком и храброму подвягу заслуживающему ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА милости и благоволения очевидец в удостоверение сим свидетельствую октября 22 дня 1790 года.