— Слушай, а проверить мы это как-то можем?
— Можем, ты же первую страницу тоже заснял. Давай ее сюда.
— Получите. Она, третья строфа.
Мы очистили «большую» поэму от всех строф варианта А. И на экране компьютера осталась она — «Молитва Иуды».
[файл «Поэма-2»]
Вариант В
Для странника в юдоли темной
Возжег Ты, Боже, свет ума:
Но свет сей, от тебя возженной,
То облежит сомнений тьма;
То кроют облаком напасти;
То гасит вихрь иль буря страсти.
Небесные сии лучи
Хоть редко иногда мелькают,
В другой раз вовсе исчезают,
И я блуждаю как в ночи.
Воображение живое, —
Сей тонкий, мой любимый льстец,
Являет щастье мне прямое;
Где к гибели ведет конец.
Мои обманывая взоры,
Распутья кажет, ставит горы
Ко благу на прямом пути.
Он златом пропасть засыпает,
Цветами бездну прикрывает;
Коль я хочу на зло итти.
Насилием жестокой власти
Наскучив в духе я своем,
Хочу владычественной страсти
Низвергнуть тягостный ярем.
Она внутрь скрывшись умолкает,
И вдруг страсть снова возникает
Несметная сия чреда
Ту власть дает им надо мною,
Что став их наконец игрою,
Пути не вижу и следа.
О как я сам себе превратен,
Одно превратное любя! —
Как сам себе я непонятен,
Быв непохож сам на себя! —
Страх добродетели начало;
Чего тогда недоставало,
Теперь без меры то во мне.
Все странности во мне опасны,
Противоречия ужасны.
И крайности всегда одне.
Сей час до расслабленья нежен,
И вдруг суров жестокосерд;
Сей час я вовсе безнадежен.
И вдруг в себе уверен, тверд;
Но твердости одна минута
И после скорбь сомнений люта
Всю внутренность мою грызет.
Скорблю, коль мира благ лишаюсь, —
Скорблю, коль к ним я прилепляюсь:
Тогда Тебя со мною нет.
Коль сердце так во мне растленно,
И ум блуждает в слепоте;
Болезни тлеет тело бренно,
Дни исчезают в суете;
Коль шаг мой каждый — заблужденье
Мой каждый взор — есть преступленье;
Коль суету творений всех
В себе самом я заключаю;
Что я, и что в себе вмещаю? —
Увы! — ничтожество и грех!
Я весь ничтожество — но внемле
Мой вере с гордостию ум:
Советом мудрых не приемлет: —
И тьма его глубоких дум,
Его парения игривы.
Его искания пытливы, —
Все — суемудрие одно,
Они питают дух мятежный:
Но погашают чувства нежны:
Все сердце в них иссушено.
Душа в живых уже полмертва,
И скудный дряхлых дней конец, —
Сия ль Тебя достояна жертва?
О нет! — забудь щедрот отец!
Моих дней юных преступленья
Исправит лишь чудотворенье.
И в цвете лета моего
Перероди меня, Зиждитель!
Будь мой отец и обновитель
Пошли мне Духа Твоего!
Коль истины не постигаю:
Постигну ль правые пути? —
Коль сердца своего не знаю;
Могу ли истину найти? —
Не видя истины и тени,
Я сплю во мраке смертной сени,
Или средь чуждыя земли
Блуждаю так, как бессловесной.
Отец премудрости небесной!
Мне духа мудрости пошли.
Чтоб вечно вежды не смежая,
Мой взор я устремлял к Тебе;
И всю надежду полагая
В Твоей божественной судьбе
Своей внимать отрекся воле.
На внутреннем моем престоле,
О Боже! царствуй Ты Един;
Чтобы во мне какой доброты,
Кроме святой Твоей щедроты,
Я не мечтал других причин.
Клянуся быть Тебе покорен;
Но лишь противное что зрю, —
Уже судьбою недоволен,
Уже скучаю и скорблю.
О самолюбие жестоко!
Как ты проникнуло далеко
В изгибы сердца моего.
О Боже, Боже милосердный!
Дай мне терпения дух твердый,
Влияньем Духа Твоего.
Льзя ль Бога не любить всем сердцем
И всеми силами души? —
Но скрою ль что пред сердцеведцем?
О Боже! ты мне поспеши:
Ужасно для моей природы, —
Любительницы злой свободы
Отречься от любви своей.
О Боже моего спасенья!
Дай дух мне кротости, смиренья;
Мятежник да умолкнет сей.