— Диван неудобный для чего?
— Чтобы спать. Но вернемся к теме нашего разговора.
— А у него есть тема?
— Да. Мы не спим.
— Что ж. Это случается довольно часто.
— Я бы сказал, что в половине второго ночи это случается довольно редко.
— И что это значит? Лишь то, что мы с тобой не сходимся во мнениях. Что тоже случается довольно часто.
— Редко.
— Пусть так, но, кажется, наш разговор подошел к концу.
— Ничего подобного, он даже еще не начался.
— Но разве эти полчаса мы не разговаривали?
— По форме это так.
— Тогда закончим нашу беседу. Она была не очень содержательной.
— Ну уж нет. Ты все время уходил, причем сознательно, в сторону от темы разговора, а теперь говоришь, что он не имел содержания. Это низко.
— Ну хорошо, ты скажи, о чем мы должны говорить.
— О том, что скоро три часа, как ты не делаешь того, что должно.
— И что же это?
— Ты должен встать и пойти в соседнюю комнату.
— Я даже не буду спрашивать зачем.
— Затем, что девушка заждалась.
— Это ерунда, она спит.
— Одно другому не мешает. Заждалась и заснула. Но ты не спишь. И должен туда пойти.
— Кому я должен?
— Себе, ей, мне, всем!
— Никому я ничего не должен. По крайней мере этой ночью. И давай прекратим этот скучный диалог. Я спать хочу.
— Ну, своим ребятам врать не будем. Ты ее хочешь.
— Отвратительное и бессмысленное высказывание. Разве она вещь? Или плод? И потом, хочешь ее что?
— Мне сказать? Я скажу. Но сначала отмечу одну логическую неувязку. Бессмысленное высказывание не может быть отвратительным, поскольку отвращение можно испытывать лишь к тому, что тебя затрагивает, а значит, имеет смысл. Бессмыслица потому и бессмыслица, что понять ее тебе не дано. А что непонятно, отвратительным быть не может. Странным — может, страшным — еще бы, но отвратительным? Отвращает, скажу еще раз, только хорошо знакомое.
— Никаких неувязок. Моя логика стройна и жестока, как древнегреческая богиня. Вот, пожалуйста. Это высказывание бессмысленно по форме и отвратительно по содержанию. Предупреждая вопрос о том, что в нем отвратительного, отвечаю: пошлость недосказанности, так уважаемая тупыми потомками невежественных пуритан, лет триста повторяющими вместо «Я тебя люблю» свое слюнявое «I want you babe».
— Чегой-то ты взъелся на антиподов?
— Не знаю. Я раздражен.
— Хочешь поговорить об этом?
— Ты что, нарочно?
— Хорошо, тогда вернемся к девушке. Насчет любви пока повременим. Но не будешь же ты утверждать, что не способен поцеловать ее без любви?
— Нет, этого мне утверждать бы не хотелось.
— Еще бы. Я утверждаю, что ты испытываешь желание довольно сильное и определенно выраженное, скажем так, обнять девушку, поцеловать ее и затем продолжить совместные действия, которые, как бы я сейчас ни обозначил, могут быть немедленно причислены к пошлости. Пошлости грубой, неприкрытой, тонкой, изощренной, православной, пуританской, исламской, корневой, авангардной… есть еще варианты? Да, спасибо, совковой, новорусской, просто русской, земной.
— Естественно. Обозначить — значит упростить.
— А назвать — значит обругать. Не будем уходить от темы. Желание ты испытываешь. Мы испытываем, если быть совсем точным.
— Да. Но не всякое желание нужно воплощать. Многое из того, что мы желаем, не стоит того.
— Ну, туг уж…
— Согласен, не тот случай. Но желаемое может приносить вред.
— Не думаешь же ты, в самом деле, что она…
— Нет.
— А потом, есть же резинки.
— Где?
— В столе, нет, после уборки на той неделе — в шкафу, на второй полке слева, у стенки. Потом на кухне, в тумбе, в глубине за пачками с молотым кофе.
— Я говорил о вреде обобщенно. Ну, там, курение, сладкое, соленое…
— Еще в коридоре, в тумбочке, в верхнем ящике завалялась пачка. И, кажется, в старом пиджаке, но не уверен…
— Я не о том!!! Я и в мыслях не имел что-то такое…
— А вот это, прости, нонсенс. Это ты в разговоре с кем- нибудь можешь ссылаться на неимение, сиречь бедность, мысли. Или на то, что сказанное не означало подуманное. А у нас весь диалог мысленный, так что все, что обозначается, то и имеется. И соответственно наоборот: что имеется в мыслях, то и обозначается.
— Это твое замечание, Памфил, я принимаю без возражений.
— А почему я Памфил?
— Нипочему. Литературная форма потребовала в этой фразе имя. Памфил. Лисий. Херей.
— Только не Херей.
— Хорошо, Пасион. Клиний. Хенид.
— Мы отвлеклись. Ты хочешь, а в данном случае это значит и можешь. Но в силу бледных по форме и, позволь сказать, довольно дурацких по содержанию рассуждений откладываешь исполнение желания.