— По завершении прокладки Канадской тихоокеанской железной дороги ваш Новосибирск-Сиэтл становится ключевым пунктом, господа, — Репнин повернулся к Щербатову с Демидовым, — по вам ударят янки и британцы. Скорее всего ударят подло, внезапно. Во всяком случае постараются внезапно, надеюсь упредим «соседей», не позволим вырезать гарнизон и под шумок, мирных жителей. Однако, план по эвакуации населения вглубь губернии, извольте разработать и представить через месяц. Не спешите, учтите все нюансы, на месте виднее как и что. В Новосибирск-Сиэтл переводится три океанских минных крейсера типа «Разбойник», Александр Дмитриевич, под вашу ответственность корабли попадают, гоняйте командиров нещадно, пускай театр изучат от и до! Случись что — помогут неприятеля отбить, пушек там хватает, так ведь?
Каперанг ответно кивнул. Здорово, «Разбойники» хоть и «глубоко посажены» но имеют приличное артиллерийское вооружение, соответствующее водоизмещению в 770 тонн. Четыре 105-миллиметровых орудия в 45-калибров и четыре же 75-миллиметровки. Торпедные аппараты можно снять, не пригодятся самодвижущиеся мины в свете поставленных задач, а вот довести запас снарядов до двух комплектов получится. Надо чтоб получилось!
Александр Дмитриевич ещё с лейтенантских времён, получив под командование пароход «Петровск», так сказать флагман губернии Русский Орегон, нещадно гонял экипаж, обучая штатских матросов военному делу. Про молодого офицера, слегка подвинувшегося на идее «вспомогательного флота» из пароходов и буксиров, даже пару анекдотов сочинили местные острословы. Зато когда Демидов стал «заместителем по морской части» губернатора Русского Вашингтона, не знал отказа кавторанг, а затем и капитан первого ранга, от наместников Образцова и Репнина в орудиях и снарядах. Бери, Александр Дмитриевич пушки, проводи учения, тренируй расчёты. Но как будешь договариваться с людьми по монтажу и демонтажу орудий после стрельб — твоё дело. Демидов договариваться умел, напирая на суворовское «тяжело в учении — легко в бою», да и начальство понимающее попадалось, что в Российско-Американской компании, что в кержацкой Российско-Тихоокеанской, не говоря уже о «мелких» судовладельцах — и палубы укрепляли под орудия и места под артпогреба держали в сухости и чистоте, шли навстречу губернской власти. А что прозвали капитана первого ранга «буксирным адмиралом», так ерунда, не дай Бог случится заварушка, добрым словом вспомнят. И, похоже, заварушка вот-вот случится…
Вечером, в офицерской гостинице «вашингтонцы» соображали на троих. Присоединившийся к Щербатову и Демидову подполковник Поспелов командовал восьмым Калифорнийским батальоном, коему предстояла передислокация из Константинополя-Тихоокеанского в Новосибирск-Сиэтл и развёртывание до четырёхбатальонной бригады.
— Если начнётся большая драка, мы то удержимся, — горячился губернатор-артиллерист, — даже после сильного первого удара неприятеля не поднимем руки, на крайний случай в леса уйдём, партизанить станем, но перещёлкаем вражин. Но как в Южной Африке быть? Там же прииски чересполосицей: российские, английские, германские, снова наши, снова английские, французские, конфедератов, САСШ. Может объявят юг Африки «вольной территорией»?
— Эх, Игнат Владимирович, — капитан первого ранга подумывал как бы поделикатнее спровадить спать раззадорившегося начальника, завтра утром предстоит обратный перелёт, — да пускай про Африку голова у тех болит, кто там золото роет и моет. Нам бы городок губернский укрепить, а то словно Санкт-Петербург, на окраине, рядом с вражескими гаванями поместились. Но у Питера Кронштадт есть, а нам пара береговых батарей не помешает.
— А твоя флотилия на что? Сколько вымпелов то, двадцать восемь? А пушек сколько в арсенале готово к установке на пароходы?